Вайенс был в прекрасном расположении духа.
Ева, еще вчера с таким трепетом следовавшая взглядом за ситхом, сегодня вдруг сменила гнев на милость по отношению к Орландо, и даже улыбнулась, когда он поцеловал ее руку – не по уставу, но с нескрываемой страстью.
Всю ночь Вайенс не находил себе места.
Он не сомневался в том, что Вейдер пошел вслед за Евой; но что он ей сказал? Что сделал?
Любопытство снедало Вайенса, а воображение рисовало одну сцену ужаснее другой. Покрываясь холодным потом, скрежеща зубами от страха, ярости и ревности, Вайенс прижимался лбом к холодному стеклу, за которым плясали белые хлопья снега, и голову его посещали видения одно ужаснее другого.
То Вейдер душил Еву, догнав ее в коридоре, то срывал с нее серебряное платье…
И обе этих мысли были Вайенсу невыносимы. Он стонал от почти физической боли, и его горячие ладони, прижимающиеся к стеклу, оставляли отпечатки, размазывая влагу по запотевшему стеклу.
Но выйти, догнать обоих и посмотреть, что произошло меж ними, он не мог.
Не смел.
Боялся.
А сегодня, как ни в чем ни бывало, Вейдер и его постоянная спутница вместе ступили на борт станции, и, как обычно, Ева почтительно следовала позади широко шагающего лорда Вейдера.
Вейдер был одет в темные одежды – в темно-коричневую тунику с широкими рукавами, черный табард, и поверх этого в черную накидку, - и прятал желтые яростные глаза под низко опущенным капюшоном.
На поясе ситха Вайенс с изумлением заметил лайтсайбер.
«Значит, Совет велел вернуть Вейдеру оружие! – подумал он, машинально нащупывая дубинку, привязанную к его собственному поясу. – Невероятно…или они там совсем выжили из ума, или настолько надеются на меня!!»
Впрочем, Вейдер не спешил воспользоваться своим сайбером, и не касался его рукояти ни единым пальцем. Напротив, он тщательно прятал руки в широких рукавах, будто не хотел, чтобы кто-то, не знающий его в лицо, заметил его механические конечности и обратил на него внимание… или, что куда лучше, он устыдился своей увечности перед Евой, злорадно подумал Вайенс.
Ева в своей новой синей форме офицера охраны с Риггеля, как обычно, сопровождала Вейдера, следуя за ним, отставая на два шага.
Лица обоих были невозмутимы и спокойны, но это спокойствие было разным, и в нем читалось столько потаенных эмоций, что в истинность этого покоя верилось с трудом.
Вейдер, спрятав лицо под капюшоном, молчал, но в молчании его была угроза, и еле сдерживаемая ярость.
- Лорд Вейдер! – Орландо церемонно поклонился подошедшему ситху. – Ева,- он наклонился и взял ее руку, и она, вопреки его ожиданиям, не отняла ее. – Добрый день. Как добрались?
Ситх коротко кивнул головой вместо ответа, еще глубже пряча лицо в тень, и Орландо внутренне рассмеялся – а не обозвала ли она тебя старым уродом, а?
Ева, напротив, была безмятежна, и на лицее ее была обычная для нее отстраненная маска, а глаза прозрачны и светлы. Она смотрела перед собой совершенно беззаботно, и, казалось, она смотрит сквозь ситха, не замечая его. Если б Вайенс не знал Еву, он мог бы подумать, что у женщины сегодня просто прекрасное настроение, и она, стоя позади Вейдера, покачиваясь с пятки на носок, чуть улыбаясь, и просто думает о чем-то хорошем.
Может, новоиспеченный майор радовалась новым погонам; может, вертясь перед зеркалом с утра, Ева нашла, что синяя форма ей очень идет. Может, ее новые подчиненные, отдавая ей честь, так искренне восхищались ею, что подняли ей настроение.
Но, так или иначе, а глядя на улыбающиеся розовые губы, чуть приоткрывающие жемчужную полоску зубов, любой мог бы сказать, что Ева довольна жизнью и думает на совершенно отстраненные темы, но не Вайенс.
Посмеиваясь про себя, чувствуя, как радостная дрожь обнимает все его существо – получилось, вышло! – он понимал, что этой безмятежностью Ева просто прикрывает клокочущие в ней упрямство и негодование.
Это читалось в ее вздрагивающих ноздрях, в наклоне головы, в сжатых за спиной тонких пальцах…
- Отлично, - ответила Ева самым ясным и спокойным голосом, на который только была способна. – Лорд Вейдер сам пилотировал наш корабль.
Вейдер мельком глянул на безмятежный профиль Евы, и его рука опустилась на рукоять сайбера. Его ненависть, казалось, была ощутима и плавала в воздухе, горела как огонь, когда-то покалечивший тело Вейдера. Однако, удивился Вайенс. Что это с ним?! Воображение рисовало Вайенсу, как лорд ситхов взмахивает этой рукой, и красный луч рассекает с гудением полумрак, и Еву – казалось, желание Вейдера было так очевидно, что Вайенс почти ощущал его физически.
И Ева, со своей стороны, обдала Вейдера просто ледяным спокойствием и умиротворением, нарочно демонстрируя Вейдеру то, как она не боится. В ее мыслях она не уворачивалась от красного луча, а стояла прямо. Ты можешь убить меня, но это ничего не изменит, читалось в светлых озерах ее глаз, и Ева нежно улыбалась.
Такая улыбка могла свести с ума любого.
Теперь понятно, почему Вейдер напоминал булькающий котел.
Если человек тебя не боится, этого не исправить и взмахом сайбера.
Вчерашние союзники сегодня превратились в почти явных противников.
Аг-га, подумал Вайенс, а любовь-то вдребезги!
Что, лорд Вейдер? Быстро же вы сдали свои позиции?
Она не твоя, о, нет!
Вайенс усмехнулся, припоминая грызущие его накануне ревность и злость, припоминая ее взгляд, обращенный на ситха, полный какого-то фанатического поклонения.
И всего за одну ночь все это рассеялось, как пшик?
Еще вчера ты имел над ней власть, а сегодня – уже никто в ее душе?
Ха!
И вот сегодня, глядя в ясное лицо Евы, Орландо торжествовал. Наверное, это было нелепо и странно – обмениваться подобными знаками внимания двум людям в форме, - но Вайенс все же взял ее руку и поцеловал ее озябшие пальцы.
- Ева, почему вы не носите перчаток?! – с наигранным укором произнес Вайенс, растирая ее покрасневшие от мороза пальцы. – На Ригеле это просто необходимо.
- Ничего страшного, - ответила она чрезвычайно мягко, улыбаясь ему доброжелательно, и отняла свою руку – но не поспешно и резко, как это она делала обычно, а осторожно, словно стесняясь внимания присутствующих. И в этом смешении отрешения, покоя и безмятежности ее вымученная улыбка, предназначенная Вайенсу, пожалуй, была самым искренним проявлением ее чувств.
И Вайенс усмехнулся, и на его обращенном к Еве лице была написана странная смесь удовлетворения и сладострастия.
Однозначно, Ева определилась с выбором!
В невидимой битве между Вейдером и Вайенсом выиграл все же Вайенс.
Между ситхом и Евой, отворачивающими друг от друга лица сегодня, однозначно что-то произошло. Теперь об этом можно было говорить с полной уверенностью.
И Вайенсу было все равно, что это было.
Воспаленное ревностью воображение все еще рисовало ему страшные картины, но он прогонял их, отмахивался от них, как от назойливых мух, и упивался тем единственным, что рассматривал как итог – а именно отвращением Евы к ситху.
Нет, нет, он не прикасался к Еве. Если бы ситх тронул ее… если бы он только притронулся к ней… это было бы видно. Были бы темные тени под заплаканными глазами. Были бы распухшие искусанные губы. Были бы скованные болью движения, униженно опущенная голова. Нет, нет.
Ева стояла ровно, гордо подняв голову, и, глядя на нее, голову Вайенса посещала только одна мысль – блестящий офицер.
Значит, Вейдер сам что-то сказал. Что-то такое, отчего Ева содрогнулась, словно укусила яблоко, а внутри него был белый жирный червяк, ха-ха! Такой же бледный и отвратительный, как сам Вейдер.
И теперь она отворачивается от него, нарочно не встречаясь с ним взглядом.
«Хорошо, хорошо, отлично! – думал Вайенс, унимая радостную дрожь. – Никто, лучше павшего кумира, не разрушит поклонение, не так ли, девочка моя?»
Вейдер блеснул из-под своего капюшона ненавидящим взглядом, но, возможно, это всего лишь показалось Вайенсу.
Решив прихвастнуть перед лордом ситхов своей властью, а перед Евой – своим бесстрашием, Вайенс пригласил их обоих на станцию, располагающуюся на орбите Риггеля выше всех транспортных путей, под предлогом того, что Еве стоит ознакомиться с ее новыми обязанностями и подопечными, а Вейдеру стоит просто посмотреть. Это ведь любопытно на самом-то деле, не так ли? Да и лорду Вейдеру будет полезна прогулка, хе-хе…
- Ну что же, - в очередной раз потирая руки в радостном предвкушении, произнес Вайенс, - прошу? Пройдемте, посмотрим на прибывших заключенных? Их в самый кратчайший срок нужно доставить на место, и лучше вас, лорд Вейдер, этого не сделает никто. Могу я рассчитывать на вашу помощь? Нет, нет, не то, чтобы это было очень срочно, но я буду более спокоен, если они все будут отгорожены от мира силовыми полями и полем с радиацией, через которое им лучше не ходить, хе-хе…
Вейдер промолчал и решительно шагнул по указанному Вайенсом направлению, в узкий полутемный коридор, по обоим сторонам ограниченный решетчатыми стенами, из которого слышались крики, хохот и какие-то просто скотские ругательства и выкрики.
Новоприбывших заключенных, словно крыс в перевозочном ящике, вынули вместе с ячейкой из трюма корабля, и воткнули в соответствующий отсек на станции, называемый пунктом передержки. Пункт передержки представлял из себя огромную клетку, разделенную на множество клеток поменьше, с коридором посередине. Это металлическое сооружение походило на творение какого-то безумного паука, а люди, сидящие в отсеках в несколько этажей, буквально на головах друг у друга, были похожи на бьющихся в паутине насекомых.
Альянс исправно снабжал Риггель бесплатной рабочей силой; на этот раз прибыли заключенные с пометкой «U», то есть, на урановые рудники, а еще точнее – смертники. Это были сплошь негодяи и психопаты, каким лучше б и на свет не рождаться. Орландо повидал немало этих страшных существ, внешне похожих на человека. Они хохотали, трясли свои решетки, и будь у них хоть полшанса – они удавили б любого, кто приблизился бы на расстояние вытянутой руки к их зарешеченным камерам.
Орландо не боялся их; главным образом потому, что с ним подобных типов всегда встречали солдаты с бластерами. При малейшем неповиновении солдаты открывали стрельбу, и все. До рудников доходили немногие, а те, кто добирались, проживали там недолго.
И люди, привезенные сегодня на станцию Риггеля, знали это. Они знали о своей ближайшей судьбе; и отчаяние, страх и извращенная лютая злоба делала их еще более опасными.
Вейдер первым шагал по металлической решетке, мостящей пол, молча рассматривая заключенных, а следом за ним шли Вайенс и Ева, и замыкали эту процессию солдаты.
Вайенс шагал вальяжно, заложив руки за спину, покачивая зажатой в кулаке дубинкой, и откинув голову с красиво уложенными с утра волосами. Коридорчик был узкий, и тянущиеся из-за решеток к маленькой процессии руки могли напугать кого угодно. Но, проходя этот путь многократно, Вайенс точно знал, где его не достанет ни одна безумная рука, и потому чувствовал себя абсолютно уверенно и спокойно.
Он наверняка рассчитывал, что его уверенный шаг, его непоколебимость, его заложенные за спину расслабленные руки произведут впечатление на Еву. Это место, забитое вонючими телами, эти крики, эти искаженные лица и скрежещущие зубы – что это, если не ад на земле? И каков же должен быть человек, если он сохраняет спокойствие в этом аду? Это действовало на неподготовленных людей безотказно.
При виде Евы заключенные разразились сволочными улюлюканьями и свистом, со всех сторон к ней потянулись руки, и страшные рожи, протискиваясь сквозь толстые прутья, сплюснутые, уродливые, кривлялись, красные рты выплевывали нецензурщину и пошлятину, такую, что у любого человека вызвали б замешательство.
Она в нерешительности замешкалась, на ее лицо отразилось смятение. Орландо все так же вальяжно обернулся к ней.
– Ну? – нетерпеливо произнес он. – Что же вы? Идемте! Если хотите, я пойду позади вас.
Вейдер, услыхав его голос среди всеобщего гогота и гвалта, тоже остановился и обернулся назад. В темноте блеснули его страшные желтые глаза, и Ева почувствовала себя уверенней.
- Да! – произнесла она поспешно. – Я, пожалуй, пойду перед вами.
Ева торопливо зашагала к нему; на щеках ее цвели красные пятна.
Со снисходительной улыбкой Вайенс чуть посторонился, пропуская Еву перед собою, и, как бы между делом огрел дубиной руку, особо рьяно тянущуюся к одежде женщины. Покалеченный заключенный взвизгнул, как огромная крыса, и Вайенс, усмехнувшись, ответив презрительным взглядом на ненавидящий взгляд, неторопливо продолжил свой путь.
- Не очень хорошая идея была пригласить сюда майора Рейн, - заметил Вейдер. – Присутствие женщины только возбуждает заключенных. Незачем было дразнить их.
- Ничего-о, - протянул Вайенс, отбив еще пару рук. Кажется, ему просто нравилось орудовать дубинкой. – Майору Рейн придется иметь дело с подобными типами, пусть привыкает. А этих, - он кивнул головой на беснующихся заключенных, - очень легко успокоить при помощи палки, - он погрозил своей дубиной в ближнюю клетку. - Они должны почувствовать наше превосходство. Они должны бояться! Только сила их утихомирит.
Вейдер криво усмехнулся, отвернулся и продолжил свой путь.
Наверное, Вайенс рассчитывал поразить не только воображение Евы, которая, конечно, ни разу не была в таком аду, но и Вейдера. Да, он многое повидал в своей жизни, но с такими чудовищами, да еще и в таком количестве ему сталкиваться не приходилось.
Война и солдаты – дело благородное. Отдавать приказы и оружием принуждая Альянс пасовать перед собой – это вы умеете, лорд Вейдер?
А пробовали вы управлять безумной толпой психопатов всех мастей?
Видели вы в глазах собеседника хоть раз кровавое безумие? Слышали вы слова о том, как интересно было бы попробовать на вкус ваше сердце?
Вайенс слышал это не раз, и уже приучился не придавать этому значения. Но он прекрасно помнил свой первый раз, когда ему вот так же, как Вейдеру и Еве сегодня, пришлось ступить в клетку.
Кажется, в тот день он не хотел жить. И даже крепкий виски потом, уже на Ригеле, в своем кабинете, не мог исправить того ужаса, и истребить того страшного отчаяния, что охватило Вайенса…
Кажется, Вайенсу удалось достигнуть его цели. Вейдер даже замедлил шаг, проходя меж клетками и рассматривая из беснующихся обитателей. Однажды чья-то рука все же сумела цапнуть за темный подол накидки лорда ситхов, и тот молча наступил на нее, словно под подошвой его сапога был таракан, ломая пальцы заключенному.
В конце отсека Вейдер остановился на развилке между двумя отсеками и обернулся к догоняющим его Вайенсу и Еве. Места тут было побольше, освещение получше, и соседний отсек пустовал. Тут же, следом за ним, на этот же освещенный пятачок выскочила Ева, слишком поспешно, и выступил Вайенс, похлопывая своей дубинкой о ладонь.
Было видно, что Еве жутко находиться в этом страшном месте, но она изо всех сил старается взять себя в руки. Это было суровое испытание для нее, но полезное, с нехорошим превосходством подумал Вайенс. Пусть знает, что он, Вайенс, тоже кое-чего стоит.
- Ну, собственно, вот, - произнес Вайенс, словно не замечая ее нервную дрожь. Его хладнокровие на фоне ее ужаса смотрелось почти как подвиг. – Собственно, вот наши подопечные. Сами видите, это почти не люди. Это скоты. Отбросы со всей Галактики. Такого редкого улова я давненько не припомню. И их нужно как можно скорее переправить туда, вниз, - Вайенс выразительно глянул на пол. – Они уже начали убивать друг друга. Еще немного, и это будет просто неуправляемая дикая масса, которую можно будет вывалить в пустыню прямо с борта корабля, как космический мусор.
Откровенно говоря, Вайенс лукавил.
Ему абсолютно никакого дела не было до заключенных, и он, промариновав их еще какое-то время, именно так бы и поступил – вывалил бы несчастных прямо в клетке в вакуум.
Но тогда не было бы нужды приглашать сюда Вейдера и Еву. И не было бы возможности порисоваться.
- Так в чем же дело? – произнес Вейдер сухо. – Нужно было сделать это уже давно.
- Транспортное кольцо, - ответил Вайенс. – Отгрузка увеличилась, и эта веселая компания уже две недели провела здесь, на пункте передержки. А вы, лорд Вейдер, мастерски преодолели транспортное кольцо. Могу ли я просить вас повторить это еще раз, но уже за штурвалом транспортника-перевозчика?
Вейдер не успел ответить; вместо него, приникнув к решетке, вцепившись в ее толстые прутья грязными руками, Вайенсу ответил заключенный:
- О, какая трогательная забота о наших заблудших душах! – Вайенс и Вейдер обернулись к говорившему, а Ева в испуге отпрянула, спряталась за мужчин. – Пригласить для нас особенного пилота – это так благородно, господин Орландо Вайенс! Благодарю, благодарю вас…
Вайенс нахмурился.
- Это еще кто? – поинтересовался Вейдер.
- Это Вирс Длинные Пальцы, - с неприязнью в голосе произнес Орландо. – Старый знакомый! В свое время доставил много неприятностей. Но теперь-то ты угомонишься!
- Боюсь, на этот раз вы правы, - смиренно ответил Вирс, и заключенные вокруг разразились хохотом.
Голос говорившего Вирса был тих и спокоен, в отличие от прочих голосов заключенных, но, казалось, его услышали все (и не потому ли, что прислушивались?), а потому все разом захохотали, улюлюкая и голося громче прежнего, как по команде.
На первый взгляд, заключенный казался обычным человеком, изможденным и грязным, как любой, кто провел бы длительное время в условиях, где спать приходилось на решетчатом полу, в каком-то непонятном тряпье, отдаленно напоминающем матрасы, и где нечистоты буквально выливались заключенными на головы друг другу. Его испорченная одежда, порванная и кое-как залатанная, сохраняла некоторое подобие элегантности, и когда-то была красиво пошитыми брюками и курткой. На ногах Вирса были надеты добротные сапоги. Даже в этих скотских условиях они, хоть и потеряли всякий вид, все ж не расползлись.
Сам Вирс выглядел достаточно молодым и даже приятным на вид человеком с темными волосами и глазами – если б не его улыбка.
Улыбаясь, он открывал заостренные нарочно зубы, похожие на желтые колья, и Вейдер презрительно искривил губы, глядя на эту улыбку.
- Каннибал? – уточнил Вейдер, разглядывая Вирса.
- О да. Кажется, ему очень комфортно тут, - Вайенс оглядел клетку Вирса. – Ты не хочешь рассказать, что стало с твоим соседом, Вирс?
- Мне понравились его башмаки, – застенчиво произнес Вирс, стыдливо опуская глаза, и новый взрыв хохота не заставил себя долго ждать. Вайенс с яростью сплюнул на пол.
- Может, подумаете еще раз, Вайенс, и действительно просто вывалите их в космос? – произнес Вейдер. Вайенс, усмехнувшись, глянул в ситхские желтые глаза:
- Это крайняя мера, - ответил он. – Даже у этих мерзавцев есть некие права… как, например, у вас, - Вайенс гадко улыбнулся. – Как бы вам понравилось, если бы конвоирующая вас R-052 просто вывалила бы вас в космос? – Вайенс обернулся к Еве. – Что скажете, мисс Рейн? Мне стоит последовать совету лорда Вейдера или нет?
- Нет, без сомнения, - недрогнувшим голосом произнесла Ева. – Этих людей надлежит поскорее доставить до места их заключения, пока они не перебили друг друга.
Вайенс, все так же пакостно улыбаясь, вздернул брови – вот видишь, как бы говорила его сияющая физиономия, теперь все против тебя!
- Мисс Рейн не позволила бы мне сделать этого, - елейным голосом произнес Вайенс. – Вам ли не знать, что она готова защищать права любого члена этого общества.
- Какая удача! – дрожащим от возбуждения голосом вновь вклинился в их беседу Вирс, придвигаясь ближе. – Господин пилот тоже заключенный? Мне как раз понравились его сапоги! Может, подойдете поближе, господин пилот, и я кое-что скажу вам на ушко…
- Эй, Вирс! – прикрикнул Вайенс, долбанув своей дубиной по решетке. – Тихо там!
- Это такая несправедливость, - заныл Вирс, ловко уклоняясь от дубины Вайенса, и передвигаясь поближе к Вейдеру, - это такая несправедливость, что господин пилот не сидит рядом с нами, с теми, кто был бы ему очень рад…Почему господина пилота отпустили? Что нужно сделать для этого?
- Не обращайте на него внимания, - произнес Вайенс снисходительно, обнимая Еву за плечи. Ему нравилось чувствовать себя сильным. – Он всегда был не в себе, а сейчас, кажется, окончательно спятил.
- Я так страдаю от одиночества, - продолжал паясничать Вирс, блестя совершенно безумными глазами, - Так страдаю! Я бы с удовольствием разделил с вами камеру… Мой сосед был славный человек, да. Только жадный. Вы ведь не жадный, господин пилот? Думаю, мы с вами сумеем договориться!
- Ты хочешь поговорить со мной? – произнес Вейдер, и Вирс запрыгал, словно обезьяна.
- Еще как, господин пилот! Знали бы вы, что у меня в голове! Вы б не были так равнодушны, да!
- Ты уверен, что я не смогу этого узнать?
- Конечно, сможете! Если подойдете ближе, я вам все-все скажу!
Вайенс, с омерзением наблюдая эту странную сцену, даже отшатнулся – настолько ненормальный каннибал был отвратителен.
- Не вздумайте подходить к нему, - предупредил он Вейдера. – Говорят, в другой тюрьме он вот так же раздразнил охранника и откусил ему пальцы.
- Ну, со мной у него этот фокус не пройдет, - заметил Вейдер.
Заключенные в своих клетях завыли пуще прежнего, когда Вейдер молча сделал шаг к Вирсу, и тот нетерпеливо вытянул руку вперед.
- Ближе, ближе, господин пилот! – шептал он, цапая воздух скрюченными пальцами, и его лицо выглядело совершенно ненормальным.
- Вирс, оставь и нам кусочек! – вопили из соседних клеток. – Он вон какой большой! Эй, господин пилот, можно, я сяду рядом с тобой?!
Люди, уже чувствуя запах крови, прольющейся сейчас, бесновались и кричали, словно подначивая Вейдера. И этот адский крик, грохот, эта многорукая безумная страшная масса завораживала, заманивала, подавляя волю, вопила – «иди ко мне!», разинув свою голодную пасть, и, казалось, Вейдер, завороженный, сломленный, не сможет противостоять этому безумному притяжению.
И он сделал еще шаг.
Ева отвернулась, зажмурив глаза и закусив губу, чтобы не закричать от отвращения и ужаса. Сердце ее бешено колотилось, и крик «остановись!» рвался из ее груди, но она не смела и слова произнести, боясь, что ЭТО обратит внимание на нее и так же, как Вейдера, начнет подзывать ее к решетке, разделяющей их…
Вайенс, ухмыляясь, с интересом наблюдал за этой сценой. Он знал – дотянись до Вейдера хоть один заключенный, притяни хоть одна безумная рука ситха к решетке – и сразу несколько рук вопьются в его одежду, и начнут терзать и рвать. Интересно, Вейдер сейчас выказывает свою смелость, или действительно поддался этому магнетическому безумию?
… Вейдер сделал третий шаг, и заключенные, казалось, совершенно обезумели, а крик их достиг небес. Даже солдаты с бластерами попятились, на миг позабыв об оружии, зажатом у них у руках.
- Ближе, ближе!
Наверное, самое извращенное и изощренное убийство воспринималось этой толпой сейчас как некое развлечение, и толпа жаждала его, и выставляла Вирса как приманку, подманивая жертву к себе.
- Ближе!
… Вейдер поднял руку и протянул ее к Вирсу, пускающему слюни за решеткой и что-то истерично шепчущему себе под нос.
- Лорд Вейдер, не смейте! – прокричал Вайенс, меняясь в лице, поняв, что задумал Вейдер, но было поздно.
Вся ярость, что так долго сдерживал Вейдер, весь его гнев и страсть, что долгое время прорастали в нем и давали ему жизнь, вырвались наружу, и Вирс, ухваченный невидимыми тисками Силы, взвизгнул и взвился в воздух, ухватившись руками за голову.
Словно подвешенный за шею, он визжал и бился в воздухе, а Вейдер все сильнее стискивал невидимые пальцы на его черепе.
Сильнее, чем сейчас, Вейдер, наверное, не был никогда. Легкого прикосновения Силы было достаточно, чтобы лопнула лобная кость Вирса, топориком выпятившись вперед, и отчаянный вой жертвы только подхлестнул ярость Вейдера.
… Он слышал, как у него за спиной билось сердце Евы, и как она закрыла уши руками, чтобы не слышать этого истошного визга.
- Лорд Вейдер!!!
Скрипя и стеная, вся огромная клетка с заключенными внутри нее людьми словно присела, и толстые прутья, натужно скрежеща, начали вдавливаться внутрь, словно тянулись теперь за заключенными. Люди заметались, хватаясь за металлические погнувшиеся прутья, словно пытаясь разжать их, эти металлические пальцы, словно пытаясь раздвинуть это сокращающееся пространство, но тщетно.
В ярости Вейдер смял, испортил, сплющил весь отсек, и сила его хватки только увеличилась.
Вирс, еле бултыхаясь, вывалив язык набок, уже не кричал. Череп его треснул пополам, и теперь походил на смятый в кулаке бумажный комок. Из выдавленных глаз, их ушей, носа и рта у него текла кровь, и в наступившей тишине было слышно, как хрустят, лопаясь, кости в его теле. Потом лопнула кожа, с отвратительным треском, будто Вирс был жирной колбасой, которую сильно зажали в кулаке, и его кровь брызнула во все стороны, заляпав сбившихся в комки соседей по камерам.
Словно изломанную марионетку, с тряпичными руками и ногами, гнущимися странно и страшно во все стороны под разными углами, Вейдер отшвырнул безжизненное тело каннибала от решетки, и заключенные, находящиеся поблизости от клетки с Вирсом, как кегли разлетелись в разные стороны от удара Силы, поколебавшего весь отсек. Вайенс, Ева и солдаты, сопровождающие их, еле устояли на ногах, растопырив руки.
- Ничего особенного в твоей голове нет, - произнес Вейдер, опустив руку. Затем он обернулся к заключенным, и люди, не сговариваясь, отпрянули от решеток. – Ну? Кто еще хочет прокатиться со мной?! – яростно прошипел Вейдер, обводя притихших людей горящим взглядом.
- Что вы вытворяете, лорд Вейдер?!
Вайенс, дергаясь, подскочил к ситху, размахивая своей дубинкой.
- Черт вас дери, вы просто так убили заключенного! – заорал он. – Вы же ему мозг выдавили!
Разумеется, никакие гуманные соображения не посещали его мыслей.
Просто ему стало невыносимо стыдно за свое глупое бахвальство, и невероятно досадно, что он совершенно выпустил из вида возможности Силы Вейдера.
Вероятно, Вайенс просто плохо представлял, что это такое вообще – Сила.
И теперь, после демонстрации этого, Вайенс почувствовал то, чего до сих пор не ощущал: животный страх перед Вейдером.
Глядя в желтые глаза ситха, Вайенс внезапно увидел, что ужасное Нечто, куда страшнее, чем беснующаяся минуту назад толпа, тоже смотрит на него, и видит его насквозь, угадывая каждое его желание, каждую его мысль. И от этого всепроникающего взгляда не укрыться, и не притвориться.
И между ними нет спасительной решетки…
Вот что такое Сила, понял Вайенс, и ощутил себя просто ничтожной крохотной пылинкой на пути и могучего потока
Господи, неужели Ева этого не видит?! Не видела – и заходила к нему в клетку?!
Или видела – и все равно заходила?
Неужели ее любовь сильнее страха перед этим?!
Вейдер усмехнулся, глянув на него:
- Не вижу существенной разницы. Он итак был безмозглым. И потом, вы же хотели продемонстрировать заключенным свое превосходство? Вы же хотели, чтобы они боялись? Теперь это можно сказать наверняка, - Вейдер оглядел клетки со скрючившимися в них перепуганными людьми.
- Я доложу об этом Совету! – взвизгнул Вайенс.
- Вы мне угрожаете?! – со смехом проговорил Вейдер. – Вы – мне угрожаете? Хорошо, тогда я поговорю с вами на вашем языке, чтобы вы поняли меня как следует. Вы подвергли опасности жизнь майора Рейн, свою и мою, вообще допустив наше тут присутствие. Майор Рейн не станет молчать об этом, не так ли? И вам с вашими кляузами придется отвечать перед Советом на эти неприятные вопросы... как и на вопрос о том, как вообще я оказался тут, - Вейдер вернул отвратительную усмешку Вайенсу, хохотнув не менее жестоко и цинично. – Вы же сами задавали мне вопрос о том, а не соберу ли я заключенных, и не устрою ли я бунт? Так вот, сейчас для этого просто идеальный момент, не находите? Еще одно легкое пожатие, - он протянул руку в сторону, и от прикосновения Силы застонало искореженное железо, - и эти люди пойдут туда, куда я им прикажу и сделают то, что я им велю.
- !!!
– Ева Рейн, - он обернулся к Еве, - приведите себя в порядок. Вы будете моим вторым пилотом. – Он снова перевел взгляд на заключенных. – Я не господин Вайенс. И не офицер Рейн. Мне нет нужды защищать ваши права и исполнять приказы Альянса, Совета и кого-то еще. И если я сочту нужным, я сброшу вас в космос. Идемте отсюда, майор Рейн, - он обернулся к Вайенсу. – Готовьте транспортник.
**************************
Ева была в полупрострации. Следуя за Вейдером, раздающим приказы, почти механически, она не помнила, как оказалась с ним в рубке, как уселась в кресло пилота.
- Подумайте еще раз, - произнес Вейдер вдруг, и Ева вышла из своего странного оцепенения.
- Что?
- Здесь не место вам, - проговорил Вейдер, откинув капюшон и прямо глянув ей в глаза, впервые за сегодняшний день. – Здесь даже мне не место, хотя я мог бы передавить всех одним разом… но здесь не место мне. Вы все еще не передумали, и все еще хотите ответить на предложение Вайенса положительно? И каждый день видеть это? Если вы останетесь здесь, вам не раз еще придется пройти по этому коридору. И меня там уже не будет. А будет ваш психопат-Вайенс, которому нравится играть с этой неуправляемой силой; и все это может кончиться весьма плачевно.
- Ничего, - произнесла Ева, с шумом втягивая воздух. Ее бил озноб, но она уже почти пришла в себя. – Все это дело привычки. Привыкну и я. И, разумеется, я не допущу того, что допускает Вайенс. Вы правы – играть с этими людьми чистое безумие.
- Так значит, да?
- Да.
- Ради чего?
Ева помолчала.
- Разумеется, не для того, чтобы как-то насолить вам, - ответила она, наконец. – Это трудный путь, не скрою. Просто мне нужно держаться от вас как можно дальше.
Вейдер, рывком развернув свое кресло к Еве, ухватил ее кресло на подлокотники и рывком придвинул к себе. Его желтые глаза были напротив ее, зеленых, и то, что недавно видел Вайенс, и то, что раздавило его страхом, теперь смотрело в Еву.
- Так далеко, - произнес он зло, буравя Еву взглядом, - что сюда не доходит даже здравый смысл?
- Именно, - ответила Ева. – Именно! Чтобы не было даже малейшей возможности встретиться с вами.
- Глупая маленькая девочка! Жизнь – это не та вещь, с которой можно так запросто развлекаться, и которую можно пихать всюду, как монетку в игральный автомат!
- Вам что? – огрызнулась Ева. – Это моя жизнь. И я запихаю ее туда, куда сочту нужным! И кто вам сказал, что я выберу неподходящий автомат?!
- Вайенс не даст вам такой возможности.
- А кто сказал, что Вайенс навсегда останется приложением к моей жизни?
Вопрос был внезапен, и Вейдер разжал руки, откинувшись на спинку своего кресла.
- Вот как, - с некоторым изумлением произнес он. – Вы что, хотите… убрать Вайенса?!
- А почему нет?! – огрызнулась Ева. – Почему нет? Лорд Вейдер, - Ева взяла себя в руки, и голос ее был тверд, - я просто пытаюсь построить свою жизнь и карьеру, в которых не будет вас. И почему вы думаете, что мне чужды честолюбивые планы? Это совсем не так.
Прошу вас – просто отступитесь от меня.
- А если нет?
- Тогда я сама от вас отойду, и еще дальше! – прошипела Ева, сверкая глазами. – И не смейте вставать у меня на пути! Не то в следующий раз все клетки окажутся открытыми!
Наверное, заключенные очень крепко молились всем своим богам, чтобы странный и страшный пилот, приведенный Вайенсом, миновал транспортное кольцо так же удачно, как в тот раз, о котором Вайенс упоминал, и не сбросил их над радиоактивными полями, как обещал.
И он миновал его.
Наверное, это были самые страшные минуты их жизни, которые тянулись мучительно долго, и казались последними. И не одни глаза с надеждой, исступленно, смотрели в далекий потолок отсека, еле освещенный тусклыми старыми лампами, и прислушивались со страхом к каждому скрипу, к каждому стону металла. Искореженная Вейдером клетка не желала стоять ровно, и любое движение внутри нее заставляло металл стонать и двигаться, и казалось – это открываются шлюзы, чтобы выкинуть прочь испуганных людей.
Впрочем, молились не одни только заключенные в своем полутемном отсеке.
Сидя рядом с Вейдером, молилась и Ева.
Не сумев переубедить Еву и получив от нее яростный отпор, ситх оставил ее в покое, и больше не пытался заговорить с нею.
Глядя в ее яростные глаза, Вейдер не мог не понять, что ее слова – не кокетство и не уловка, чтобы ввести его в заблуждение, чтобы поддразнить и таким образом вернуть к себе интерес Вейдера.
Нет. Все честно.
Ее желания были просты и тверды. Она действительно хотела раз и навсегда разделить их с Вейдером пути, и потому изо всех своих сил старалась направить свои мысли в другое русло. Построить карьеру, заняться наведением порядка на Риггеле – почему нет?
И Вейдер, привычно пытаясь коснуться ее пылающих чувств, словно бы натыкался на безупречную, без единого изъяна стену ледяного упрямого безразличия.
Она не слушала его.
Она не хотела слышать его.
И Вейдера это взбесило.
Ярость накрыла его с головой; и он не понимал, что злит его больше – то, что Ева, эта упрямая девчонка с вечно холодными глазами, отвергает все его попытки достучаться до ее здравого смысла, или… или то, что он так истово это пытается сделать.
В самом деле, на кой черт ему сдалась эта женщина?!
Кто она?
Что она для него?!
Неужто пара ночей, проведенных с ней, совсем лишили его разума?!
Падме, душистый мой лотос, помоги мне не сойти с ума!
Наверное, жизнь, вернувшаяся в мое тело, опьянила мой разум, и твое лицо больше не является ко мне во снах и видениях. Смерть, та, что могла бы объединить нас, отошла, отступила, и ты не можешь дозваться меня из мира мертвых. А я почти забыл тебя, твои темные глаза и тепло твоей улыбки, подхваченный потоком жизни и унесенный далеко от холодного пустого Космоса, в котором были только огни звезд и ты.
Зато теперь ко мне во снах приходит эта светлая змея с ледяными злыми глазами и светлой косой, которая смотрит так безжалостно, словно режет отточенной сталью. Эта змея с гибкой спиной и жемчужно-гладкой кожей, которая сбрасывает свою узкую шкуру ночами и раскрывается, как бутон белоснежной лилии в темноте, занимает все мои мысли, эта змея, притворяющаяся сухой ледяной статуей, при прикосновении к которой стынут кончики пальцев – она на самом деле горяча, она обжигающе горяча, почти как лава на Мустафаре, - заставляет мое сердце биться чаще. Она заставляет меня гореть и доводит до неистовства и исступления, до безумия.
Это страшная женщина.
И прекрасная вместе с тем - губя остальных, она не щадит и себя, и наносит себе такие же смертельные раны, если хочет избавиться от капкана, поймавшего ее. И, торжествуя, глядя, как умирают другие, она умирает вместе с ними. Все честно. Даже будучи ее союзником, рискуешь погибнуть. Осмелишься связаться с ней?
Теперь ее лицо склоняется надо мной в моих снах, и холодные зеленые глаза смотрят в душу.
Что со мной, Падме? Почему ты оставила меня?
Я знаю, я всегда это знал – ни одна женщина не сравнится с тобой, и ни одна не встанет рядом. Только почему же я почти не помню розовых шелков твоих платьев, и позабыл, как щекочут губы темные завитки твоих надушенных волос, а плоский оловянный солдатик, раскрашенный в синий цвет, все чаще и чаще волнует мое воображение?
И от этой мысли, от понимания, от догадки, что подкрадывалась, что вползала этой светлой змеей в разум – Вейдер не озвучивал ее, о, нет, не признавался в этой простой правде самому себе! – он впадал в неистовство. И его корабль, словно падающая звезда, несся в сплошной поток неповоротливых грузовых кораблей, и Ева прикрывала глаза и отворачивалась, вцепившись руками в подлокотники, не в силах видеть приближающуюся смерть, туда, куда горящие глаза ситха смотрели с яростью и с надеждой...
Но даже когда ей было страшно, она молчала, и ее лицо было ледяным.
И каждый раз их корабль находил брешь в сплошном потоке, и выныривал, и смерть отступала.
А Падме так и не появлялась, несмотря на все призывы.
… Транспотрник приземлился в строго обозначенном Вайенсом месте. Отдавая последние команды послушной машине, пальцы Вейдера пробежали по панели управления, и легкий толчок, почти неощутимый, ознаменовал посадку. Ева, откинувшаяся на спинку кресла, не сдержала вздоха облегчения. Впрочем, ситх, кажется, не обратил на это никакого внимания. Опустив на голову капюшон, он оправил складки толстой ткани, чтобы не мешались, и встал с места.
- Распоряжайтесь размещением заключенных, - сухо произнес ситх. – Я свое дело выполнил.
- Да, лорд Вейдер, - ответила Ева бесстрастно.
- Орландо Вайенс спрашивает вас, не будете ли вы присутствовать при переводе заключенных в общий блок?
Вейдер, почти покинувший капитанскую рубку, остановился у самого выходы и оглянулся на Еву.
- Передайте Вайенсу, - резко бросил он, - что я не собираюсь становиться его личным пугалом. Со своими проблемами пусть разбирается сам.
- Орландо Вайенс предлагает вам пройти до офицерского блока и позавтракать там.
- Передайте Вайенсу, что я воспользуюсь его предложением.
И Вейдер вышел.
Ева осталась задумчиво сидеть в своем кресле, потирая рукой лоб, словно мысли ее были очень утомительны и тяжелы.
Вейдер, шагая по занесенному снегом посадочному полю, надвинув на глаза капюшон, был виден далеко; ветер трепал полы его черного плаща, и заключенные, под конвоем следующие в бараки, поглядывая на темную фигуру шагающего вдалеке пилота, радовались, что он не обращает на них никакого внимания, и что он всего лишь случайный человек, и с ним они больше не встретятся.
Все-таки, Вейдер сыграл свою роль пугала…
*************************
К вечеру Вайенс прибыл на Риггель сам.
К тому времени всех заключенных перевели в их блок, и, надо отметить, без приключений, хотя охрана, наслышанная о составе новоприбывшей группы и о том, как люди долго провели взаперти, была готова к самому худшему.
Ева из окна офицерской столовой наблюдала, как легкий перехватчик Эта-2, в щеголеватой сине-серебряной раскраске, официальных цветах Риггеля, приземляется на летном поле. Вайенс появился на заснеженном поле, придерживая одной рукой фуражку. Во второй руке он держал шлем, и Ева думала, что он совершенно напрасно рисуется, и в такой мороз и ветер, кидающий в лицо целые пригоршни колючего сухого снега, сменил шлем на эту никчемную фуражку.
Вейдер, сидящий за столиком с Евой, тоже смотрел в сторону приближающегося Вайенса, но Ева готова была поспорить, что он рассматривал корабль, на котором прибыл Вайенс.
Эта-2, подумала Ева. Да Вейдер же сам создавал его!
И летал на таком корабле.
Наверное, скучает…
Вообще, целый день Еве нездоровилось.
Уже после посещения тюремного отсека она ощутила, что ее знобит, и от воспоминаний о раздавленном Силой каннибале ее начинало мутить. Хорошо, что Вейдер сам справился с пилотированием, не рассчитывая на ее помощь. Не то все это могло окончиться весьма прискорбно.
В столовой Вейдер бесстрастно поедал мясо, прекрасную отбивную; произошедшее ничуть не испортило его аппетита, а, кажется, даже наоборот, лишь возбудило ситха.
Ева глянула на соус, которым щедро было полито мясо в тарелке Вейдера, и ее едва не вывернуло наизнанку. Она отказалась и от любезно предложенного ей кофе, и, чтобы унять головокружение, накинула теплую форменную куртку и вышла на улицу.
Ее обдуло ветром, и стало лучше, хотя странный металлический привкус во рту все равно остался.
Да, дурно. А как же работать, если первая же встреча с тюремной реальностью вывела ее из себя?
Нет, так нельзя. Нужно собраться.
Вайенс, запорошенный снегом, добрался, наконец, до Евы. У него было красное от мороза лицо, но он улыбался.
- Ева! – произнес он. – Что это с вами? Вы такая бледная!
- Ничего страшного, - ответила Ева. – Думаю, просто устала… И, к тому же, сегодня было слишком много впечатлений. Вайенс внимательно оглядел ее и отметил, что под глазами у нее залегли темные круги.
- Да, лорд Вейдер устроил совсем неподходящий для женских глаз спектакль, - произнес Вайенс, наконец. – Но что же вы тут мерзнете? Идемте вовнутрь, не то вы простудитесь!
Вайенс обнял Еву за плечи и завел ее в здание.
Вейдер действительно смотрел на корабль Вайенса.
Когда Вайенс и Ева вошли, он даже не обернулся.
- Лорд Вейдер, - преувеличенно почтительно произнес Вайенс, и Вейдер лишь кивнул ему головой. – Отличный корабль, не так ли?
- Я знаю, - коротко ответил Вейдер. – Когда мы сможем покинуть это место? Меня не очень вдохновляют ни энергетические щиты, ни солдаты, наставляющие на меня оружие. Полагаю, я свое дело сделал, - в его голосе послышалась насмешка, - и достаточно послужил во благо Альянса. Я хотел бы отдохнуть.
Вайенс почему-то не поверил в то, что Вейдер утомился. Наоборот, что-то подсказывало ему, что ситх как никогда полон сил, но ему, невыносимо находиться наедине с Евой, впрочем, как и ей с ним.
- Лорд Вейдер, - Вайенс пожал плечами, - вы могли высказать свое желание любому офицеру, и вам предоставили бы любой транспорт, какой вам угодно!
- Благодарю, - сухо бросил Вейдер, и все так же, не глядя на Еву, поспешно вышел вон.
Ого!
Кажется, совместная прогулка пошла им обоим на пользу, подумал Вайенс. Ситх и Ева разругались еще сильнее. Зная характер Евы и ее взгляды, Вайенс мог предположить, что она высказала Вейдеру претензию по поводу его поведения, и тот взбесился в очередной раз.
Отлично, отлично!
- Ева, присядьте, - вкрадчиво произнес Вайенс, предлагая ей стул, и устраивая свой летный шлем на столе. Это очень хорошо, что Вейдер ушел. То, о чем Вайенс собирался поведать Еве, было не для ушей ситха. – Что-то вы действительно неважно выглядите, дорогая… Я хотел кое-что вам предложить, но, кажется, сейчас не совсем подходящий момент?
- Ничего, - ответила Ева, усаживаясь. Ей было еще хуже, и она с сожалением вспоминала об обжигающем холодном воздухе за стенами этого здания. – Я слушаю вас, Орландо.
То, что Ева назвала его по имени, придало Вайенсу уверенности, и он начал:
- Ева, я хотел бы предложить вам войти в состав управления Риггелем. Вы моя невеста, - он накрыл ее холодную ручку своей красной теплой ладонью, - и ваше достаточно высокое звание позволяет вам занят такой пост.
- Так за чем же дело стало? – поинтересовалась Ева безжизненно.
- Нет, конечно, я могу дать вам отличную рекомендацию, - начал издалека Вайенс. – И ее рассмотрят, конечно. Но на такое быстрое решение вопроса я бы не стал рассчитывать. Вот если бы только…
- Что?
- Если бы только я мог сказать Совету о нашей официальной помолвке!
- Ах, вот вы куда клоните! – Ева откинулась на спинку стула. – Зачем вам это?
- И Совет, и я – мы должны быть полностью уверены в том, что вы не отступитесь от вашего слова и от вашего желания находиться здесь, и нести службу здесь,- глаза Вайенса смотрели на Еву очень серьезно, и ей стало неуютно под этим немигающим взглядом. – Я должен буду за вас поручиться, и сказать, что могу полагаться на вас, как на самого себя. И, когда вы станете леди Вайенс, я хотел бы, чтобы вы были не просто моей помощницей. Я хотел бы, чтобы вы пользовались такой же властью, как и я, и имели право голоса. Что скажете?
- Вы можете сказать это Совету, - произнесла Ева. У нее начинали гореть щеки, ее мутило почти не переставая. – Я же дала вам слово. Я выйду за вас, Орландо… дайте мне воды, пожалуйста, мне что-то совсем нехорошо!
Вайенс сорвался с места и принес ей стакан с водой, и Ева, сбросив с себя душащую ее куртку, схватила стакан и сделала пару глотков.
От этого ей сделалось только хуже, и ее тяжело вырвало.
- Ева! Ева, да что с вами такое?! Вам плохо?!
На его крик выскочили люди; кто-то сообразил позвать врача.
Вайенс подхватил Еву на руки, которая находилась в полуобморочном состоянии, и бегом понес ее в медицинский отсек.
Сердце его бешено колотилось.
Неужели этот ситх осмелился прикоснуться к ней?! Что он сделал? Задушил на расстоянии? Отравил? Что с ней такое?!
Нет, нет, только не это, только не сейчас!
Все смотрят на него, на Вайенса.
В глазах общества он – удачливый офицер с блестящим будущим.
Харизматичный ситх не сумел удержать внимание женщины, и она досталась ему, Вайенсу – об этом уже поговаривали во всех укромных уголках Риггеля.
И вот так потерять ее теперь, чтобы все говорили, что ситх ее у него все же отнял?!
Нет, нет! Это невозможно!
Невозможно ничего отнять у Вайенса!
… Издалека Вейдер видел, как Вайенс вывалился из столовой и забегал по полю, подзывая к себе людей. Потом подали машину, очень быстро – наверное, все приказы своего начальника солдаты привыкли выполнять молниеносно, - а потом Вайенс на руках вынес Еву и усадил ее на заднее сидение.
Вейдер не видел выражения ее лица, но зато ему хорошо было видно, как ветер играет с концом ее длинной косы, и как ее голова доверчиво прижимается к плечу суетящегося Орландо.
Вайенс заскочил в машину, и та, фыркнув, рванула в темноту и пургу.
От ярости Вейдер стиснул кулак так, что лопнул шов на перчатке, и скрипнули металлические пальцы.
Холодный ветер, треплющий полы его плаща, заносил, засыпал следы за машиной, в которой Вайенс увозил Еву.
Ева не полетела обратно в город.
Проклятая светлоглазая змея ужалила в самое сердце, она не полетела домой, она предпочла остаться в этом тюремном царстве Вайенса!
И он вынес ее, как новобрачную, на руках…
Значит, она окончательно решила остаться с ним.
Такие женщины не отдаются просто так.
Вейдер яростно развернулся и поспешно зашагал к ожидающему его самолету.
******************************
Толкнув ногой дверь, Вайенс ввалился в медицинский отсек и бережно положил Еву на кушетку для осмотра. Ее веки дрогнули, она открыла глаза и посмотрела на него совершенно ничего не видящим взглядом.
- Ева, - позвал Вайенс. – Ева! Все будет хорошо! Что он сделал вам, Ева? Он прикасался к вам своей Силой?
До ее сознания начали доходить вопросы Вайенса, и она с трудом отрицательно помотала головой:
- Нет… он не…трогал…
- Мистер Вайенс! – появился дежурный врач и оттеснил Вайенса от кушетки. – Позвольте мне самому разобраться! Подождите за дверью! Да за дверь, черт бы вас подрал!
Не помня себя, Вайенс выскочил из медицинского блока, и за ним плотно закрыли двери.
В коридоре были какие-то люди, но Вайенс не видел, не различал их лиц. Кажется, они о чем-то спрашивали – он не понимал. Несколько раз повторяли имя Вейдера – с четвертого раза Вайенс понял, что Вейдер просил попрощаться с ним и с Евой за него, - но Вайенс слабо отмахнулся от этих слов вежливости.
Что с Евой?
Что с Евой?!
… Врач вышел в коридор вслед за Вайенсом, и тот рванул к нему.
- Что с ней?! – выпалил он, поражаясь, отчего у врача так спокойно лицо.
Это казалось ему диким, неестественным – то, что врач спокоен.
Не может быть, чтобы все было хорошо, нет!
- Думаю, вам лучше поговорить с самой мисс Рейн, - ответил врач и чуть улыбнулся.
- С ней..?
- С ней все хорошо.
Как пьяный, вошел Вайенс в кабинет. Что за странное наваждение? Со лба его градом катился пот, и только увидев Еву, стоящую на ногах, и приводящую в порядок свою одежду, Вайенс немного пришел в себя.
- Ева! – он подбежал к ней и схватил ее за руки, но она, не поднимая глаз, осторожно отняла у него руки. – Ева, что с вами случилось? Вы перенервничали, Ева?
Она молчала, и Вайенс не мог понять, отчего у нее такой растерянный и виноватый вид.
- Орландо, - произнесла она, наконец, и, казалось, слова с трудом выходили из ее пересохших губ. Она все еще не смела поднять на него глаз, и это напугало его еще больше. – Орландо, выслушайте меня. Я должна вам это сказать. Сейчас, пока мы не сделали ошибку, самую большую в своей жизни. Я даже рада, что это произошло именно сейчас… и именно сегодня. – Ева подняла глаза на Вайенса, но в них он не увидел страха или горя. Напротив – ее глаза были очень спокойны. – Я не могу выйти за вас замуж, Орландо, и все наши планы, прекрасные планы, не сбудутся никогда.
- Да что такое?! – взвился Орландо. – Чем вы больны?! Вас комиссуют по болезни?! Господи, да это ничего не значит! Вы просто можете остаться со мной, здесь! Поверьте, Ева , - он ласково прикоснулся к ее щеке рукой и она улыбнулась, - можно сделать отличную карьеру и не на службе у Альянса. Можно вообще не делать карьеры. Просто останься со мной, Ева. Мы вылечим тебя, черт подери, я найду лучших врачей!
- Я не больна, Орландо, - перебила его Ева, и ее глаза вспыхнули странным светом, очень странным, почти торжественным. – Я не больна, Орландо. Я беременна.
Вайенса словно током шибануло.
Беременна.
- Что?! Как?
Господи, о чем он думал?!
Вайенс схватился за голову, словно пытаясь удержат мысли, бешено проносящиеся в его голове.
Ева беременна?!
А что удивительного?!
Что Вайенс знал о Еве до сих пор?
Ничего!
Что он знал о личной жизни этой женщины, свалившейся ему как снег на голову, из самого сердца Альянса?!
Ничего.
Только то, что она конвоирует Вейдера, и что в Альянсе смотрят на нее как минимум как на героя.
О ее бесстрашии шептались даже мужчины-офицеры, и он, увидев хорошенькую девочку, так смешно и храбро шагающую рядом с ситхом, и просто захотел ее взять, совершенно не заботясь о том, кто она и что она.
И она – она тоже хороша! Ему стоило догадаться, когда она так запросто дала согласие на этот брак!
Так поступают только брошенные женщины!
Клин клином, как говорится; где-то там, в той жизни, о которой Вайенс ничего не знал, она встречалась с человеком, который бросил ее, и она решила, просто решила забыться в объятиях другого!
- Хорошо, хорошо, - произнес Вайенс, кое-как унимая дрожь в руках. – Господи… Ева… хорошо! Ты не больна – это самое главное. Хорошо, хорошо… Это ничего не меняет, Ева, - наконец, выговорил он. – Ребенок – это ведь просто ребенок. От него можно…
- Нет! – рявкнула Ева яростно, и Вайенс выставил перед собой ладони.
- Хорошо, пусть будет так. В конце концов, это только твое дело. Но это не повод рушить все наши планы! Мне все равно, чей это ребенок! Я дам ему свое имя, и...
- Этот ребенок никогда не будет носить твоего имени, - перебила его Ева холодно. Казалось, эти слова, такие сильные, уверенный, произнесенные тоном, не терпящим возражений, дались ей с огромным трудом и отняли все силы. Ева на миг закрыла глаза и коснулась рукой лба, словно мысли в ее голове причиняли ей боль. - Никогда!
У Орландо вытянулось лицо; совершенно ничего не понимая, сбитый с толку, он лишь пожал плечами:
- Но... но почему, Ева? Почему?
- Это ребенок Дарта Вейдера, - выдохнула Ева. Ее ресницы вздрогнули, она открыла глаза и глянула в ошарашенное лицо Орландо. Вопреки его ожиданиям, в ее взгляде он не прочел ни боли, ни страдания. Напротив - Ева словно испытала огромное облегчение, сказав это; и ее взгляд был совершенно спокоен и уверен.
- Что?! – вскричал Орландо. - Что?! Он... он посмел.?! То есть, ты хочешь сказать, что он..?!
- Нет! - снова перебила его Ева, увидев в его глазах ужас и отвращение. Этот разговор давался ей с огромным трудом, и, несмотря на то, что ей удавалось сохранить уверенный и спокойный вид, внутри нее все дрожало. - Он не насиловал меня, все было по обоюдному согласию.
- Не смей выгораживать его! – взревел Орландо, багровея от ярости. - Ты хочешь сказать, что сама, по своему согласию, отдалась этому чудовищу?! В жизни не слыхал подобной чуши! Я прекрасно тебя знаю, ты просто не хочешь признать, что Вейдер под твоим наблюдением вел себя не так безупречно, как ты это представила в отчете! Но это... как ты могла это утаить?! Подлец! Мерзавец!
- Послушай меня! - Ева схватила его за руку, заставив снова посмотреть на себя. - Послушай меня, Орландо. Я не лгу тебе. Он действительно не насиловал меня. Я сама отдалась ему. Это было наитие, случайный порыв и у него, и у меня! Тогда, на приеме.
- О-о, так я тебе и поверил! Насколько я знаю, у тебя ни к кому больше таких порывов не случалось! Или я чего-то не знаю?!
Ева вспыхнула багровым румянцем, но взгляда от взбешенного Орландо не отвела.
- Да, не знаешь, - жестко ответила она. - Я люблю лорда Вейдера. Поэтому так все произошло.
- Что?! Что ты сказала?!
- Я люб...
Орландо оттолкнул Еву и захохотал, запустив обе руки в свои волосы. Вид у него был совершенно сумасшедший.
- Любишь Вейдера? - с хохотом вскричал он. - Ты хочешь сказать, ты спала с Вейдером?! Тебе доверили его конвоировать, а ты с ним спала?! Так вот почему тебе удалось довезти его и избежать бунтов - он просто был занят!
- Я же сказала, - Ева повысила голос, - это был всего лишь порыв! Это было однажды!
Орландо расхохотался пуще прежнего.
- Я и не знал, что ты предпочитаешь ТАКУЮ любовь! Ну, и каково это - спать с ситхом? - выкрикнул он, и Ева впечатала ему звонкую пощечину, оставившую красный след на его щеке.
- Это прекрасно! - заорала она в ответ, и в ее глазах загорелась ярость. - Спать с ситхом - прекрасно! Лорд Вейдер - прекрасный любовник!
Орландо, потирая ушибленную щеку, со злостью смотрел на разъяренную женщину. На губах его блуждала издевательская улыбка.
- А-а, - протянул он, глядя на ее искаженное от ярости лицо, - лорд Вейдер наверняка применял к тебе свои джедайские штучки, не так ли?
Вторая пощечина разбила ему губу, и мужчина отшатнулся от разъяренной Евы, стирая с лица кровь.
- Применял! - прошипела Ева, стискивая руку в кулак. Ее пальцам было невыносимо больно, но она готова была ударить еще и еще. - Еще как применял! Лорд Вейдер очень старался доставить мне удовольствие! И, поверь мне, он в этом преуспел, о да! Что еще ты хочешь узнать?! Ну же, не стесняйся!
Орландо закрыл лицо руками. Больше всего на свете ему сейчас хотелось провалиться сквозь землю.
Ева, его Ева, его прекрасная чистая Ева..!
- Прости - хрипло произнес он. - Прости, Ева. Я не должен был так говорить. Я просто...
- Просто что?!
- Я не ожидал такого... это так неожиданно... я не знаю, как мне себя вести. И, возможно, я сказал так из ревности
|
