Вайенс чувствовал, что земля уходит у него из-под ног.
Он ожидал всякого, но только не этого.
В голове его не укладывалось, что Ева, прекрасная Ева, с ее светлым лицом и прозрачными глазами, была с этим жутким чудовищем!
Да он же наполовину автомат! Киборг!
От одной мысли об этом, о том, как Ева бьется в объятьях Вейдера, о том, как его черные кожаные перчатки сжимают ее нежную розовую кожу, а бледные губы ситха целуют ее раскрытые влажные губы, Вайенса замутило. Это все равно что спать с… с мертвецом!
Черт! Что она в нем нашла?! Неужели можно так любить – чтобы не видеть ни уродства, ни его увечности, да еще и получать удовольствие от этой близости?!
На миг Вайенс почувствовал непреодолимое желание уйти, сейчас же убежать. Нет, сначала накричать на Еву, ударить ее по лицу, повалить ее на пол, чтобы она не смела подняться..!
Как она могла?!
Она сказала, что это произошло после приема, а, значит, и сразу после того, как он объявил всем, что она его невеста!
Она легла с ситхом в постель, обещав ему, Вайенсу, накануне, что станет его!
Вайенс побагровел; в ушах его тысячеголосым эхом раздавался страшный многоголосый хохот. Так будут хохотать над ним все, кто только недавно поздравлял его с помолвкой.
Черт!
Вайенс сжал зубы, до боли.
Очень, очень хотелось ударить Еву.
Но он сдержался.
Ева, обхвати руками плечи, отвернулась от Вайенса.
- Орландо, - произнесла она отрешенным голосом, - я понимаю тебя. Я очень хорошо понимаю тебя, ты не хочешь менять своих планов. Я понимаю, что со мной у тебя были связаны какие-то честолюбивые надежды, но это все слишком серьезно. Сейчас ты говоришь все это сгоряча, и, поверь, я ценю твой красивый жест. Очень ценю, - она обернулась к нему, и посмотрела ему прямо в глаза.
А она изменилась, подумал Вайенс с удивлением.
На ее лице теперь и в самом деле было какое-то новое выражение.
Какое-то неуловимое чувство, выражение появилось на нем.
Решимость – пожалуй, так его можно было назвать.
- Но сейчас я поняла одну вещь, - продолжила она. – Когда врач мне сказал, что со мной, я поняла, что лорд Вейдер навсегда останется для меня… особенным мужчиной в моей жизни. Я всегда буду любить его, до самой моей смерти. А этот ребенок будет постоянным напоминаем о нем. Я смогу жить с этим, - Ева склонила голову.- Я с этим живу и сейчас, когда понимаю, что еще пару месяцев, и лорд Вейдер исчезнет из моей жизни навсегда. А сможешь ли ты? Я так не думаю. Поэтому сейчас, сегодня, я предлагаю тебе разорвать нашу договоренность. Я знаю, как много ты можешь предложить мне; ты действительно предлагаешь мне больше, чем любой в этом мире. Но я не могу этого принять от тебя. Это было бы нечестно. А я ненавижу врать и притворяться.
Лицо Орландо нервно дернулось.
Не любишь врать?!
А кто обещал себя мне?!
Кто изменил этому обещанию?!
Кто позабыл обо всем и лег под ситха, стоило ему только поманить пальцем?!
Интересно, как он тебя использовал?
Как это делают ситхи обычно – как рабыню? Как служанку?
Велел доставить ему удовольствие и потом прогнал прочь?
И ты согласилась на это, глупая потаскушка?
- Ты рассчитываешь, что когда-нибудь сможешь воссоединиться с ним? – спросил он ревниво, и в голосе его послышалась насмешка.
Ева пропустила мимо ушей его колкость. Только что он пережил серьезный удар, и ему можно простить, что из его слов сочится яд.
- Я не рассчитываю на это, - просто ответила она. – И никогда не стану делать ничего для того, чтобы так было. Видишь ли, я всегда была солдатом; всегда. Я прекрасно знаю, что такое воинская дисциплина. И я не смогу так просто отказаться от своего долга, все бросить, оставить службу и гоняться за лордом Вейдером по всей Галактике. Сам он не сделает шага мне навстречу. Ему это просто не нужно.
Скорее всего, да; именно так. Ситх поставил тебя на колени, нет, бросил на колени перед собой, и принудил… даже думать об этом противно!
Орландо кивнул; в глазах его промелькнул какой-то недобрый блеск.
«В этом-то твоя беда – ты не можешь ни на что решиться, - с нехорошим удовлетворением подумал он. – Ты можешь этого не знать, но я-то вижу, как Вейдер смотрит на тебя. И если бы ты просто захотела, если бы ты решилась следовать за ним, он бы не устоял… впрочем, он уже не устоял, и доказательства тому – в твоем животе! Но нельзя, нельзя усидеть на двух стульях; всегда приходится выбирать и на что-то решаться. А раз ты не решаешь, то всегда найдется тот, кто решит за тебя. Что же… скоро ты будешь стоять на коленях передо мной!»
- А теперь послушай меня, - жестко сказал Вайенс. Выражение растерянности исчезло с его лица, и мужчина теперь выглядел теперь тоже очень решительно. – Мне действительно на это плевать. Это твоя жизнь, но это было раньше. Это прошло. И нужно смотреть вперед! Впереди такая же жизнь. И то, как мы проживем ее, зависит только от нас, - Вайенс скользнул ужом ближе, обнял женщину за плечи. Когда нужно, Вайенс был весьма красноречив. – Послушай меня. Ева, мы с тобой идеальные союзники. Вместе мы сможем добиться многого; я хочу, чтоб ты всегда помнила об этом. И подумай о ребенке, - Вайенс склонился к уху Евы, и женщина вздрогнула. Точно так же недавно склонялся над ней Вейдер. И говорил он прямо противоположные вещи. – Ты должна будешь объяснить его появление перед людьми. Ты готова всем сказать, что это ребенок Вейдера? Ты же помнишь, кто такой лорд Вейдер? Ты же знаешь, сколько у него врагов? Они захотят расправиться с ним; и они смогут захотеть подействовать на него, взяв твоего ребенка, - Ева в ужасе вскрикнула, и Вайенс закивал головой: - Да-да, такая возможность существует. Если ты дашь ему его имя, если ты поступишь так, как считаешь честным, ты сделаешь его уязвимым для всего мира.
- Я могу спрятаться, - в смятении произнесла женщина. – Я оставлю службу и спрячусь там, где меня никто не знает, и никто не слышал!
- Да? – глаза Вайенса вспыхнули хищным огнем. – Ты уверена, что никто не будет знать, где ты? Ты уверена, что о ваших отношениях с Вейдером не знает никто? Ты уверена, что тебя никто не станет разыскивать? И ты хочешь остаться одна, без помощи, с ребенком?
- Не знает никто, - отрезала Ева. – Только ты.
- Поэтому я и предлагаю свою помощь, - ответил Вайенс. – Лорд Вейдер тоже не должен знать… ты же знаешь, как он трепетно относится к своим детям. И еще,- Вайенс снова склонился к уху Евы, и, сощурив хитрые глаза, тихо-тихо произнес, - я слышал, что лорд Вейдер хотел бы, чтобы его сын воевал с ним на одной стороне. Мастер Люк отказался, как я знаю. А у ребенка, выросшего под опекой ситха, такой возможности не будет.
- Ты хочешь сказать..?
- Да, именно. Лорд Вейдер может забрать у тебя твоего ребенка.
- Зачем ему это?!
- Кто знает, кто знает, - Вайенс победно усмехнулся. Кажется, он добился требуемого эффекта, Ева была напугана. – Представь, что он вдруг захочет разыскать тебя. По старой памяти, - Вайенс отстранился от Евы, и она, перепуганная, с расширенными от ужаса глазами, обернулась к нему. Он усмехнулся, сложив удобно руки на груди. Ага, напугалась? И теперь готова слушать все, что я тебе говорю, да…- Например, чтобы отомстить. А тут… - Вайенс замолк, но молчание его было красноречивым.
- И что же делать?! – прошептала Ева.
- Ничего, - беспечно ответил Вайенс. – Не нужно прятаться, Ева. Все то, что хотят спрятать, всегда лучше всего оставить на поверхности. Вы выйдете за меня, и все подумают, что это наш ребенок.
- Орландо, да как вы не понимаете! Я не могу… теперь я не хочу за вас замуж! Это просто невозможно…
- Возможно все, - жестоко ответил Вайенс. От его растерянности, испуга, смятения не осталось и следа, он был спокоен и собран. Ева крепко сидела у него на крючке, он знал это. И никуда она не денется, согласится. – Это все чувства и эмоции. А разум говорит, что из этой ситуации нужно выйти, и выйти без потерь, не так ли? А если ты отклонишь мое предложение, я просто не смогу тебе помочь,- Вайенс посмотрел в перепуганные глаза Евы и произнес: - Я сам вынужден буду доложить о том, кто отец твоего ребенка. Или ты предлагаешь мне солгать Совету? А в Совете у Вейдера врагов очень много. И как только о вашей связи узнают, начнется все то, о чем я говорю.
Ева сурово сдвинула брови. Ее глаза потемнели от ярости.
- Это называется шантаж, - произнесла она свистящим шепотом, буравя Вайенса взглядом. – Я открылась тебе, я тебе доверилась!
- Это называется констатацией факта, - возразил Вайенс.
- Я не хотела тебя обманывать!
- Ты меня и не обманула,- холодно ответил Вайенс. – Я знаю все, и согласен продолжать жить с тобой в тех условиях, что у нас есть.
- Я не согласна! – выпалила Ева яростно.
- Это твой выбор, - хладнокровно ответил Вайенс. - Скоро Совет будет ждать меня с отчетом о новоприбывшей партии заключенных. И если вы надумаете, мисс Рейн, - он подчеркнуто вежливо произнес ее имя,- вы придете ко мне в этот день с утра и примите участие в переговорах. Там и решится ваша судьба. Как и судьба лорда Вейдера, впрочем.
- Вы не посмеете!
- Я вынужден буду сделать это.
- Вы негодяй!
- Это ты сейчас так говоришь, - холодно произнес Вайенс, отвернув лицо от разъяренной Евы, которая, казалось, готова была ему в глаза вцепиться. – Зато потом, когда Вейдер улетит на свою любимую войну, и оставит тебя навсегда в покое, ты скажешь мне спасибо.
- Я никогда, никогда не стану любить вас!
- Это мы еще посмотрим, - все так же спокойно ответил Вайенс. – Время идет быстро; и любовь проходит. А вот понимание и благодарность – они приходят со временем, вместе с благоразумием.
Ева с ненавистью смотрела на Вайенса. Да, сомнений не было, Вайенс поймал ее.
- Зачем вам это? – произнесла она. – Зачем вам я?
- Затем, - жестоко произнес Вайенс, - что я не люблю себя чувствовать дураком, и не привык, что мои предложения отвергают.
- Наш союз будет мучителен для нас обоих, - произнесла Ева мстительно. Вайенс равнодушно пожал плечами:
- Посмотрим, - неопределенно произнес он. – Итак, думайте. Время у вас есть, - он поклонился, подчеркнуто вежливо и церемонно, и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Вайенс понимал, что Ева придет к нему. Она не могла не прийти.
В противном случае, ей пришлось бы обратиться за покровительством и защитой к Вейдеру. Но Ева не из тех, кто умеет принимать решения. Она не посмеет открыться Вейдеру, хотя бы из боязни, что он отнимет у нее ребенка. И из гордости, из опасения того, что он отвергнет ее.
Значит, она придет, и покорится ему, Вайенсу.
Но одна мысль все же мучила его.
«Я всегда буду любить его!»
До самой смерти…
Понятно, что это всего лишь пылкие слова молодой глупой женщины, которая думает, что жизнь коротка.
Но все же ее пыла хватит, чтобы посветить этому чувству ближайшие несколько лет. Да даже двух лет будет чересчур много!
Нет, это никуда не годится. Эта женщина должна принадлежать Вайенсу раньше!
Вайенс подумал, что он раньше никогда с таким неистовством не хотел ни одну женщину. И дело было даже не в сексуальном желании. Он просто хотел покорить ее. Хотел, чтобы она смотрела на него с таким же обожанием, с каким смотрела до этого на Вейдера.
Скорее, он хотел переломить ее характер.
Его влечение походило на то же чувство, которое он испытывал к своим заключенным. Они были полностью в его власти, они подчинялись ему, и это ощущение власти наполняло его душу странным удовлетворением.
Теперь он хотел добиться этого же от свободного человека.
От сильного человека.
Чтобы Ева, красивая и властная, буквально-таки ела из его рук, и чтобы все это видели.
Вайенс усмехнулся; весело насвистывая песенку, он шел по коридору, и встречающиеся ему люди, многозначительно переглядываясь, поздравляли его. И он отвечал им важными кивками.
Ах, как это удачно, как это удачно – то, что Ева забеременела от Вейдера! Теперь ею можно будет вертеть как угодно. Теперь она согласится на все; а когда она родит…
И все же «я буду любить его» царапало его самолюбие.
«Любить его… до самой смерти… правда, до чьей смерти, она не уточнила. Вполне возможно, что смерти ситха будет достаточно, чтобы это глупая блажь сошла с Евы. Вейдера нужно будет нейтрализовать обязательно, - жестоко подумал Вайенс. – Черт подери, в конце концов, он смертный человек! И он находится на моей территории. Не думаю, что с меня очень уж спросят, если с лордом Вейдером что-то случится. В конце концов, я не отвечаю за его безопасность. Никто не отвечает… кроме Евы. Но я помогу ей выпутаться из неприятностей… потом. И тогда она будет чувствовать ко мне больше уважения и благодарности».
Так-так-так! И кому же поручить это деликатное дело?
Заключенные… они боятся Вейдера по полусмерти. Привыкшие жульничать, убивать, торговать рабами, и иметь дело с простыми людьми, которые боялись и почти не сопротивлялись, преступники не имели дела с ситхами никогда.
Простой демонстрации Силы было вполне достаточно, чтобы эти крысы, так трепетно любящие свои паршивые шкуры, прижали свои задницы, а запах смерти, который исходил от Вейдера, та легкость, с какой он отнял жизнь у каннибала, запугали их еще больше.
Нет, эти крысы побоятся напасть на ситха. Сколько бы их ни было – они побоятся. Никто из них не захочет еще раз увидеть его желтые глаза, и разгорающуюся в них ярость.
Им никогда не приходилось бывать в бою; они не привыкли защищаться. И в схватках, даже в отчаянных поножовщинах, они всегда думали о том, как бы удрать, и не погибнуть.
А ситха лучше в бою не встречать.
Одержимый яростью, он не успокоится, пока не убьет всех.
Вот о чем говорило яростное Нечто, глядящее на мир глазами Вейдера.
Против ситха можно использовать только ситха…
План у Вайенса созрел моментально, и он ни минуты не сомневался в том, стоит ли его реализовывать. Не зря же он, путем интриг и хитрости, добился своего положения!
В своем кабинете Вайенс уселся за рабочий стол, и, подперев руками голову, задумался.
Есть только один ситх, который может тягаться с Вейдером.
Император.
Столько лет он держал на поводке этого страшного цепного пса, заставляя перед собой преклонять колено. Только ему безоговорочно подчинялся Вейдер, только у Императора этот человек был всего лишь ударной силой, мощным тараном, а не самостоятельным человеком со своими желаниями, мыслями, планами. И справиться с Императором Вейдеру удалось лишь благодаря фактору внезапности. Если бы не это, то это был бы большой вопрос, смог ли бы Вейдер убить своего учителя.
И сейчас император возродился; он молод, полон сил, и как никогда более готов к тому, что Вейдер может всадить ему сайбер в печень.
Император зол на Вейдера; впрочем, у ситхов, всегда обуреваемых самыми страшными чувствами, это называется как-то по-другому. Вероятно, император уже давно ненавидел и боялся Вейдера, а Вейдер – ненавидел императора. И лишь тонкая грань чего-то невидимого, несуществующего, каких-то условностей, сомнений, удерживали их от того, чтобы сцепиться сию же минуту.
После смерти императора грань эта была преодолена. Вейдер сделал этот шаг – прочь от императора, и в клубящуюся, кипящую ненависть, которая придала ему сил, и позволила нейтрализовать Силу сопротивляющегося учителя.
Переступив эту грань, обратной дороги нет.
Совет мог сомневаться в этом, но не Вайенс.
Совет мог думать, что Вейдера в состоянии что-то удержать, но не Вайенс.
Вейдер спокойно сидел на месте лишь потому, что еще не подумал, а как же ему жить дальше. Просто не успел. Он был занят – Евой, его, Вайенса, Евой!
И от мысли об этом Вайенс вскакивал с места, и снова начинал метаться, мерить шагами свой кабинет, терзая душащий его воротник формы.
Ева круглая дура, если не понимает этого. Все вокруг – идиоты, потому, что этого не видит никто, кроме Вайенса.
Но если бы не было ее, Вейдер давно бы задумался об ученике, еще тогда, когда путешествовал на «Небесной крепости».
Если бы не было Евы, Вейдер в трюме отсека передержки разломал бы клетку и выпустил бы всю эту безумную и страшную толпу, и направил бы ее, подстегивая Силой, как поток по новому руслу, на команду станции. Он захватил бы станцию, с нее обстрелял бы Риггель, и много еще чего сделал бы нехорошего, если бы не Ева.
Маленькая женщина, стоящая позади него навытяжку, в своей наглухо застегнутой синей форме, крепко держит в своей тонкой ладони поводок. Куда крепче, чем император. Однажды Вейдер совершил такую ошибку, и встал на колено перед ним. Больше он такой ошибки не допустит. Встать на колено перед женщиной оказалось куда легче и приятнее. И, присягнув ей, Вейдер в клочья порвет любого, что посмеет взглянуть в сторону его идола, и освободить его от власти нового божества.
И она этого не видит!
Она, склонившая лорда Вейдера к связи с собой – кто бы мог подумать, что это возможно вообще! – еще сомневается!
Так-так.
Вайенс много времени провел в мучительных размышлениях.
Встретиться с Императором на нейтральной территории – это вполне можно устроить. Для этого у Вайенса имеется и достаточный вес в обществе, и влияние. Он известен в Империи; Риггель несколько раз подвергался имперским атакам, но всякий раз атаки были отбиты. Вайенс не только сам командовал атаками своих сил, но и вел переговоры с имперцами. Так что его обращение не останется незамеченным.
Но что предложить Императору, чтобы он заинтересовался предложением Вайенса? Что предложить Императору, чтобы тому не пришло в голову поджарить Вайенса своими молниями, и вступить с ним в сговор?
Был у Вайенса в рукаве один козырь, но, черт подери, за это с него могли снять голову генералы Альянса.
А на карту ставится – Ева…
Все это для того, чтобы убрать Вейдера, и для того, чтобы Ева забыла о нем. Стоит ли она этих жертв?
Вайенс снова вспомнил свои отвратительные видения, в которых Ева, чистая, прекрасная Ева, стоит в униженной позе на коленях перед ситхом, а его черная рука удерживает женщину, сжав ее затылок…
Черт, черт! Да, да, она стоит того!
Он не побоится. Он полетит на встречу с Императором. Он сделает это, как бы рискованно это не было!
Но что, что предложить Императору? Чем разбудить его интерес?
Какова бы ни была причина визита Вайенса, это все было мелко и ничтожно.
Острый палец Вайенса впился в кнопку селектора.
- Джуд, - произнес Вайенс, наклонившись к микрофону. – А где у нас E-54 и D-47?
- Имперцы, сэр? – переспросил невидимый собеседник.
- Да, да, - нетерпеливо подтвердил Вайенс. – В прошлом году Альянс их отправил к нам.
- Они в зоне железных приисков, - ответил Джуд.
- И как они себя чувствуют?
- Неплохо, сэр. Да и что им сделается плохого? Они исполняют обязанности горных инженеров. Там приличные условия содержания.
Вайенс кивнул головой. Отлично…
- Приготовьте их к обмену, - велел Вайенс решительно. Все, обратного пути не было. – Я сам отвезу их Императору и обменяю на наших пилотов. Они должны быть готовы к завтрашнему дню.
Видимо, на Риггеле было не принято задавать вопросы Вайенсу, поэтому собеседник ничего не сказал, а молча отправился выполнять приказ.
*********************************
Предложение Вайенса заинтересовало молодого императора.
Да, он хорошо помнил Вайенса, этого жестокого и порочного человека на службе у Альянса.
Обычно тот не шел на компромисс.
Зная о своей реальной силе, генерал Вайенс всегда предпочитал вооруженный конфликт переговорам, и, как правило, выигрывал, благодаря своему вооружению и численности своей армии. Даже если имперцы нападали на него большими силами, у того доставало людей, чтобы удержать атаку Палпатина и дождаться поддержки сил Альянса.
И за все время ни одного воспринятого условия, ни одного принятого ультиматума….
Палпатина не мог не заинтересовать шаг Вайенса навстречу ему. Двое имперцев – это всего лишь предлог, чтобы встретиться. Давайте не станем обманывать друг друга! Тем более, что Палпатину не на кого было обменивать предложенных ему заложников, и вся эта затея с обменами была ничем иным, как чистой воды фарсом.
Значит, дело был все же в личной встрече.
И Кос Палпатин, поразмышляв, дал согласие.
Хорошо, мальчик мой. Я приму условия твоей игры.
- Пригласите ко мне генерала Вайенса, как только он прибудет.
- Да, Император.
*************************
Встреча была назначена на нейтральной территории, на имперском крейсере.
Палпатин, разумеется, не собирался афишировать, на какой планете обосновался, а так же не собирался афишировать, какие из планет поддерживают императора. Просто мера предосторожности.
Вайенса встретила личная охрана Палпатина.
Пару людей в робах Ригеля освободили от кандалов, и куда-то тут же убрали, словно мусор, мешающийся под ногами, и один из стражей в алых одеждах склонился перед Вайенсом в поклоне:
- Император ожидает вас.
Вайенс, крепче сжав кулаки, кивнул и решительно шагнул в указанном направлении.
Ни слова, ни мысли сожаления.
Ева стоит того.
Кос Палпатин ожидал его в роскошном зале для приемов, сидя за круглым столом из красного дерева.
Он был одет в ярко-красную мантию из толстой шерстяной ткани, с длинным декоративным парчовым шарфом, вышитом золотом. Мантия была великовата для его молодого худощавого тела, но он все же надел ее.
Вероятно, она все еще хранила запах его старого тела, и Палпатин таким образом привыкал к своему новому существованию.
Вайенс, сделав несколько шагов по натертому до блеска паркету, остановился и припал на одно колено, склонив черноволосую голову:
- Император.
Кос Палпатин, усмехнувшись, откинул с лица капюшон, обнаружив под ним огненно-рыжие кудри, и произнес молодым, немного ломающимся голосом:
- Встаньте, генерал Вайенс. Передо мной встают на колено только мои ученики.
Вайенс поднялся, склонив голову знак почтения, и смело поднял взгляд на императора.
Палпатин выглядел молодо, очень молодо.
Его юношеская шея смешно торчала из воротника роскошной мантии, узкое лицо с каким-то лягушачьим широким ртом было нелепым, простым, невыразительным и даже простоватым.
Но не глаза.
На лице этого юноши, отмеченном кое-где прыщами, желтые глаза ситха были старые-старые. Они смотрели проницательно, вглубь, и, глядя на собеседника, Палпатин щурился, сильно задирал по привычке подбородок и чуть приоткрывал свой тонкогубый лягушачий рот, словно плохо видел.
- Сожалею, что не могу быть вашим учеником, мой император, - отчеканил Вайенс, снова поклонившись, и Палпатин усмехнулся.
- Знаете, я тоже об этом жалею, - произнес он медленно, нараспев, и Вайенс ощутил себя вещью, которую мнут, щупают, встряхиваю жесткие пальцы. – Так чем обязан? Признаться, меня снедало любопытство с тех самых пор, как я получил ваше предложение. И принял я его лишь для того, чтобы узнать, а что же нужно вам на самом деле.
Вайенс снова поклонился, и едва удержал себя от того, чтобы снова упасть на одно колено.
- Мне нужна женщина! – внезапно выпалил он, и Палпатин усмехнулся, как-то глуповато раскрыв рот.
- Так-так, - произнес император, зашевелившись в своем кресле. Его молодые руки, вцепившись в подлокотники роскошного кресла, как-то некрасиво скрючились, и Вайенс еще раз поймал себя на мысли о том, что император еще не привык к своему молодом телу.
- Очень интересно, - продолжил Палпатин с нескрываемым восторгом. Кажется, пылкое признание Вайенса развеселило его. Такого идиотизма Палпатин не слышал давно. – Вам нужна женщина. И для этого вы, рискуя впасть в немилость у Альянса, выдаете мне моих людей, и, рискуя жизнью, приходите ко мне? Очень интересно. И что же за женщина вам нужна?
- Мой император, - с силой начал Вайенс, пряча взгляд от Палпатина, - мне нужна женщина, которая принадлежит Вейдеру.
- Вейдеру?! Принадлежит?!
В голосе императора послышалось такое изумление, что Вайенс осмелился поднять голову и взглянуть на императора.
Тот, наконец, перестал играть в старика, и теперь выглядел так, как ему и полагалось – изумленным и рассерженным.
И все его ужимки вмиг растворились под мощным проявлением силы.
- Мой император, верно, не знает, - продолжил Вайенс, понимая, что попал в нужное русло, и что избрал нужную тактику. – Владыка Вейдер излечился от своих ран. Он не нуждается больше в вашем костюме,- Палпатин гневно сжал тонкогубый рот, и, казалось, не слышал Вайенса, глядя куда-то в сторону. – Он дышит одним со мной воздухом. Он снял шлем. И он может любить женщину, - Палпатин снова глянул на Вайенса, и тот смело встретил проницательный взгляд императора. – Он любил мою женщину, император.
Палпатин усмехнулся, сощурив желтые глаза. На его гладко выбритом юношеском лице отразилась циничное, безжалостное выражение, словно боль Вайенса доставила императору некую радость.
- Лорд Вейдер погрузился во тьму глубоко, - произнес Палпатин медленно. – Глубже, чем кто-либо до него, если тьма вернула ему здоровье и силу. Я могу только порадоваться за моего ученика, и поздравить себя с выбором. Лорд Вейдер обещал стать величайшим из ситхов – он им стал. Не понимаю, что ты хочешь от меня.
- Я хочу, - смело произнес Вайенс, - чтобы вы убили лорда Вейдера. Больше никто не сможет.
Палпатин усмехнулся.
- Я?! Ты сам-то понимаешь, кого и о чем ты просишь?
- Да, мой император.
- Очень хорошо. Очень. Раз ты отдаешь себе отчет, значит, ты готов чем-то пожертвовать, - произнес Палпатин, склонив голову к плечу. – Я хочу услышать, что ты готов предложить мне. И ни слова о тех людях, которых ты мне вернул. Они не стоят ничего.
- Я готов присягнуть вам на верность, - твердо ответил Вайенс. – Я изменю Альянсу, и стану вашим верным слугой.
- Та-ак, - протянул Палпатин, испепеляя Вайенса взглядом. – Неплохо. За мою помощь ты решил отдать то, что у тебя есть самого ценного – себя самого. Я ценю твою жертву, но мне этого мало. Ты не можешь быть мне учеником.
- Я могу дать вам достойного ученика, - с горячностью воскликнул Вайенс. – Такого ученика, о котором вы только можете мечтать!
- Так-так, - протянул Палпатин. - Очень интересно. Продолжай.
- Женщина, о которой я говорю, беременна от Вейдера, - ответил Вайенс быстро. – Ребенок Вейдера, отмеченный Силой. Я отдам его вам, если эта женщина станет моей.
Вмиг что-то произошло.
Нет, ничего не взорвалось и не сломалось.
Но вздох Палпатина, его поза, его жест, которым было отмечено это слово, были так же оглушительны, словно за стеклом иллюминатора, в черноте космоса, взорвалась планета.
- Ребенок Вейдера, - откинувшись на спинку кресла, произнес Палпатин с такой силой, что задрожали, завибрировали бронированные стекла. Лицо его пылало румянцем, в глазах читалось торжество. – Ты уверен, что это не твой плод?
- Да, - ответил Вайенс, пряча глаза. – Ребенок величайшего из ситхов. Кровь от крови. Он будет ваш.
Палпатин нервно разглаживал губы пальцами, словно хотел растянуть рот еще шире и уродливей.
- Почему я сейчас не могу взять эту женщину? – спросил Палпатин.
- Потому что сейчас это женщина Вейдера, - отчеканил Вайенс. – Никто не знает, но я вижу это. Он любит ее. Он не отдаст ее. Никому. Если хотите, вы можете ее взять, но вам придется ее оспорить.
- И ты хочешь взять ларец себе, - протянул Палпатин, - а золото отдать мне?
- Мне этого достаточно, - Вайенс снова поклонился.
- Ты знаешь, что это может означать конец Альянса? – произнес Палпатин, буравя Вайенса желтыми глазами. – Я и юный лорд Вейдер – это будет прекрасный союз. Воспитанный мной, это действительно будет величайший из ситхов.
- Да.
Палпатин помолчал.
Его желтые глаза, казалось, потухли и ничего не выражали.
- Ты знаешь, что лорда Вейдера несколько раз пытались убить, и безуспешно? – произнес, наконец, император. Вайенс кивнул:
- Я знаю о лорде Вейдере все.
- И то, что он сумел справиться со мной?
- Да.
- Значит, ты должен понимать, что ты должен будешь помочь мне.
- Да.
- Хорошо, - снова произнес Палпатин, улыбаясь. – Вейдер должен быть один. Совсем один.
- Да.
- Иди, мальчик мой, - Палпатин улыбнулся, и его старые глаза подернулись пленкой, как у древней черепахи. – Я верю тебе. В день, когда будет все готово, ты позовешь меня.
*********************
Вайенс знал, что это будет за день.
В этот день он будет сидеть перед голографом, отчитываясь перед Альянсом, и рядом с ним будет сидеть Ева.
Он сохранит на лице самое непринужденное выражение.
Он будет улыбаться, как обычно.
Он будет досадовать, как обычно, выкручиваться, как обычно, как будто Альянс все еще что-то значит для него.
И никто не заподозрит его в том, что Вейдер…
Нет, нет, не думать об этом. Нужно придумать, как заманить Вейдера туда, где его встретит император.
Один на один.
| 
