- Леди Рейн! – стук в дверь заставил любовников оторваться друг от друга. Ева, натянув простынь на грудь, с удивлением глянула на дверь, выбитую ударом Вейдера. Интересно, кто это осмеливается так требовательно стучать в эту дверь, зная, что за ней ситх? – Леди Рейн, с вами все в порядке?
Личная охрана Вайенса! Так называемые черные летчики, одетые в бронированные черные комбинезоны.
Откуда только в голове Вайенса взялась эта ненормальная идея – создать такое странное подразделение, - никто не знал. Но он выбил достаточно денег в вышестоящих инстанциях, и его личная гвардия была экипирована ничуть не хуже, чем сам лорд Вейдер в свое время. Их черные костюмы, чем-то похожие на хитиновый покров насекомых, могли выдержать любой удар, кроме удара сайбером. Если их много… если их много, лорд Вейдер подвергался серьезной опасности.
Люди с оружием стучали в ее дверь; наверное, вернувшемуся Вайенсу доложили, что лорд Вейдер в ярости направился к Еве, чтобы потребовать объяснений по поводу ее ослушания, и он направил своих людей ей на подмогу. Или просто чтобы встать у ситха поперек дороги и показать ему, что силу тут являет собой не он один. Ева представила злое лицо генерала, и его непреклонную решимость вышвырнуть Вейдера из ее комнаты… Только этого не хватало! Эти люди, чьих лиц нельзя было рассмотреть за зеркальными стеклами шлемов, казалось, не остановятся не перед чем. Они откроют стрельбу. Ева была абсолютно уверена, что Вайенс отдал им и такой приказ тоже.
- Да, а что случилось? - чуть охрипшим голосом ответила Ева – горячая рука Вейдера лежала на ее бедре, и ситх, недовольный тем, что им кто-то помешал, выжидал, когда устранится эта помеха, чтобы… чтобы…
Не нужно даже думать о том, что он собирался делать. От едва заметных касаний его горячей ладони по телу расходились волны мурашек, пальцы чуть сжались, и Ева покраснела.
Женщина не могла подобрать слов – лишь почувствовать то, что чувствовал он, когда шел сюда. Кажется, она видела как наяву весь его путь – по заснеженному летному полю, когда холодный ветер сек его лицо колючим ветром, по коридорам здания, когда от его фигуры в темном плаще шарахались попадавшиеся на пути люди, любыми способами избегавшие яростного взгляда. Он думал лишь о том, чтобы увидеть ее; он проделал долгий путь, и в конце его, наконец открыв дверь, он хотел просто увидеть ее, и понять, что она жива и все в порядке.
Ева слышала это страстное желание в его голосе, когда Вейдер в ярости кричал на нее. Она чувствовала дрожь нетерпения, когда он разделся и овладел ею. Кроме страсти, кроме желания и жестокости она сумела разглядеть в обуревавших его чувствах еще одну нотку, которой не было раньше. Прикасаясь к ней, целуя ее, этот мужчина словно не мог поверить, что она жива, что она цела, и его жадные поцелуи, грубые ласки, эти бесстыжие руки – все было наполнено радостью от осознания того, что Ева с ним рядом.
Всем своим существом он говорил, кричал ей – «ты нужна мне».
И это было громче и понятнее всяких слов; это было бы все равно, как если б он сказал – «я не пережил бы, если б с тобой что-то случилось».
- Не вовремя?! Это не то слово.
Ева, лихорадочно укутавшись в простынь, хотела встать, но Вейдер удержал ее, снова уложив рядом. Она словно провалилась куда-то, глядя в эти желтые глаза. Мир остановился. Не стало человека, нервно стучащего в дверь, не стало Вайенса, ожидающего ее с докладом... Только бесконечная Вселенная, сузившаяся до одного, самого важного человека в мире.
В объятиях лежащего с ней рядом мужчины было так уютно, что вставать и бежать куда-то совершенно не хотелось. Ситх притянул ее к себе и поцеловал. В этой последней ласке, такой нежной, умиротворенной, было слишком много чувств, чтобы подумать, что это просто поцелуй желания.
Ева прильнула к Вейдеру всем телом и ответила на поцелуй со всей страстью, на которую была способна. Водоворот эмоций, захлестнувший пару, грозил перерасти в продолжение, если бы не очередной требовательный стук в дверь.
Кажется, раздражение и злость в ее голосе убедили людей Вайенса, и они отступили, перестали осаждать дверь комнаты. Вот только надолго ли?
Было совершенно понятно, что в покое их не оставят, и нужно вставать и одеваться.
Новая форма Евы была бесповоротно испорчена; посмотрев на обрывки ткани, разбросанные на полу, Ева снова густо покраснела, и спрятала пылающее лицо от взгляда ситха. Видимо, придется надеть платье. Вряд ли это понравится Вайенсу, и он непременно выскажется по поводу вольностей в ее внешнем виде, но это можно будет оправдать, сказав, что форма была повреждена вчера… да потом придумаю что-нибудь, подумала Ева, отыскивая в шкафу более-менее приемлемый наряд.
Ситх неторопливо встал и тоже принялся одеваться. Он ничего не сказал по поводу поспешности, с которой Ева принялась собираться по первому зову Вайенса, и в его неторопливых движениях не было ни резкости, ни нервозности, присущих человеку, раздраженному или раздосадованному чем-то, но его молчание было словно наполнено недовольством, и не только потому, что ему не дали закончить начатое, хотя и по этому поводу он испытывал некое сожаление. Кажется, Ева научилась понимать его и без слов. На миг перестав лихорадочно перебирать одежду, она замерла и посмотрела на Вейдера, неторопливо затягивающего пояс на талии.
- Что? – произнесла она. Ситх, щуря глаза, с интересом разглядывал фигуру женщины, и Ева поняла, что ситх в некотором роде ревнует ее.
- Что? – переспросил Вейдер.
- Вы хотите о чем-то спросить, - произнесла Ева. – Вы просто сверлите меня взглядом, я это чувствую. О чем вы хотите спросить?
- Просто интересно, - произнес он, наклоняясь за своим плащом. – Когда я велел тебе прекратить преследование Дарта Акса, ты меня ослушалась. А сейчас ты срываешься по первому слову Вайенса. Почему?
Ева прикусила губу, почувствовав укол стыда. Сейчас она не могла даже самой себе объяснить своего странного желания преследовать Дарта Акса, своей горячечной одержимости преследованием, в которой неважно было, кто там, в передатчиках, приказывает, бранится, угрожает.
- Я… я не знаю, - ответила она, мучительно краснея. – Это вовсе не означает, что ваши слова ничего не значат для меня, или я считаю, то что … ммм… наши отношения…
- То, что мы спим вместе, - нарочито угодливо подсказал Вейдер, вогнав ее в еще большую краску. – То, что мы любовники.
- Да, то, что мы любовники, - повторила за ним Ева. – Я не считаю, что это дает мне какие-то привилегии и какое-то право ослушаться вас… Я не думала в тот момент об этом, клянусь. Я вообще ни о чем не думала. Для меня существовал только Дарт Акс, и я хотела его поймать, во что бы то ни стало.
Вейдер помолчал, анализируя ее слова. Кажется, в них не было лжи; она была с ним честна.
- Ты не понимала, что вы не сможете с ним справиться, даже если догоните? Вы могли лишь убить его, но справиться, взять в плен – нет. Он бы не сдался. Он убил бы любого, кто посмел прикоснуться к нему. Тебе нужно было расстрелять его, когда была такая возможность, а не гоняться за ним.
Ева прижала ладонь к губам, и в глазах ее был ужас.
- Да-да, ты подвергала и себя, и своих людей опасности. Притом совершенно необоснованно, - произнес Вейдер, глядя на ее реакцию. – И я ничуть не преувеличил, когда говорил, что ты лезла на рожон просто так – глупо и безответственно. Так что ты действительно заслужила наказания, - он усмехнулся. – И если бы ты отвечала за свое ослушание перед кем-то другим, а не передо мной, никто бы тебе не поверил.
- А я знаю, что при помощи Силы можно заставить любое живое существо делать то, что тебе нужно. Он приманивал тебя с ее помощью, - сказал Вейдер. - Я знаю, так можно сделать. Я сам так делал… когда-то. Вопрос только в том, зачем он это сделал? – Вейдер, переключившись на мысли о странном поведении Дарта Акса, кажется, позабыл о поспешности, с какой Ева кинулась на зов Вайенса, и та вздохнула с облегчением.
- Ты носишь с собой сайбер? – спросил Вейдер. – Нет? Он у тебя в кабинете? Носи с собой; пусть он всегда будет у тебя под рукой. Возьми его с собой к генералу. Я так хочу. Одно нажатие кнопки сможет уберечь тебя от многих неприятностей. И что за назойливое «вы» ты все время твердишь мне? Несколько минут назад ты называла меня иначе.
- Субординация, милорд, - ответила Ева. – Сейчас мы не в постели.
Вайенс ожидал Еву в своем кабинете.
Он не раз измерил его своими шагами, мечась из угла в угол в ожидании.
Он опоздал всего на полтора часа.
Шагая по летному полю, как до этого шел Вейдер, закованный в свой странный летный костюм, застегнутый до самого горла, он отворачивал лицо от разыгравшейся метели, и вслед за ним шли его черные летчики в непроглядных зеркальных шлемах, сопровождающие драгоценный груз в нескольких контейнерах, герметично закрытых и опечатанных.
Каждый шаг давался Вайенсу с чудовищной болью; если бы кто-то хоть на миг отогнул жесткий воротник его черной куртки, он увидел бы, что даже на его шее остались страшные сине-багровые полосы, словно кто-то душил, сжимал металлическими зажимами его шею. Все его тело было истерзано, исколото, иссечено, и даже между пальцев на руках были видны следы инъекций.
Но он уже привык переносить эту боль, не обращая на не внимания. Да и он ли это был вообще..?
После провала операции над Риггелем император впал в ярость.
Одержимость Дарта Акса, с которой тот бросался в бой, видя только одну цель, взбесила Палпатина, который славился тем, что просчитывал многие развития ситуации. А тот факт, что даже в отсутствии Вейдера силы Альянса и Риггеля по его, Вейдера, указке смогли разрушить операцию имперских сил с кажущейся легкостью, довел Палпатина до исступления. Это было словно очередная пощечина; унижение, которым император был обязан своему одержимому ученику.
Такого простить было нельзя!
И поэтому Дарта Акса, явившегося к Палпатину на доклад, ожидало суровое наказание.
Палпатин был мастер в обращении с молнией Силы, но и ему на сей раз было трудно контролировать себя. Истязая Вайенса, пропуская разряд по его бьющемуся телу раз за разом, рассвирепевший император с трудом сдерживал себя от того, чтобы не сжать сердце своего ученика силовыми плетями, и не разорвать его сию же минуту.
- Ты – мой инструмент! – шипел Палпатин зло, сжимая крепче выкручивающие суставы потоки Силы на теле Вайенса, вопящего от нечеловеческой боли и напряжения. – Ты должен делать все, что я тебе велю, и думать то, что думаю я! Ты не должен иметь своих желаний и целей, и честолюбивых планов!
Для императора не было тайной то, что Дарт Акс проиграл сражение, вложив всю силу первого, самого важного удара в жилой сектор, туда, где, по его мнению, должен был находиться Дарт Вейдер. Дарт Акс даже не попытался распределить удары по военным базам, чтобы не дать взлететь никому, ни одному крейсеру. Подобно колуну, он обрушился на станцию, раскалывая ее от верха и до низа – но этого оказалось мало для победы и достаточно для поражения.
К тому же, игры Дарта Акса с кораблем Евы не укрылись от внимания Палпатина.
Желание Дарта Акса заманить Еву поближе к имперскому крейсеру, где ее взяли бы в плен, или расстреляли бы имперские истребители, не понравилось Дарту Сидиусу. Это не входило в его планы. Ева не должна была пострадать! По его расчетам, даже в этой операции риск для нее и ее драгоценного плода был минимален; но Дарт Акс своей одержимой целеустремленностью нарушал все его расчеты, да еще и образ великого ситха маячил где-то на периферии сознания императора, погружающегося в медитацию.
Палпатин видел возможность пленения Евы. Палпатин видел так же и победу над станцией; но всему этому помешал Дарт Вейдер, заранее расставив фигуры на шахматной доске в выгодной ему позиции, и своим приказов все же остановивший, отозвавший обратно приманенную Дартом Аксом Еву.
Она была не права, говоря Дарту Вейдеру, что в этой ситуации их отношения ничего не решали. Одурманенная Силой, направленной на нее Дартом Аксом, она послушалась Вейдера именно потому, что услышала его, и в ее голове кроме стремления поймать Акса, появилось еще что-то.
Чувство к Вейдеру.
Вейдер, Вейдер, всюду Вейдер!
Император в ярости сжимал кулаки, не понимая, где он мог просчитаться, и как такое могло случиться, что его лучший ученик, его произведение искусства, великий ситх, его главнокомандующий, столько лет державший в своем железном кулаке всю Галактику, и точно знающий, куда нажать, чтобы выжать все возможное и невозможное, вдруг оказался лицом к лицу с ним, с Палпатином, как враг.
И теперь фигуры свои он двигал против императора.
Все свое умение, весь свой опыт и Силу Вейдер теперь обратил против своего бывшего учителя, и с каждым поражением Палпатин получал по хлесткой пощечине механической рукой Вейдера.
И Дарт Акс словно нарочно помогал ему в этом!
Истерзанный, изломанный Силой, тот еле ворочался у подножия трона Палпатина, и император еле сдерживался, чтобы не нанести последний, смертельный удар по своему ученику.
- Иди, - брезгливо произнес император, пряча разгоревшиеся желтые глаза в тени капюшона. – Ты не получишь больше Силы, пока не научишься контролировать свою ярость. Она ослепляет тебя и делает глупым. А я не нуждаюсь в союзничестве с глупцами!
Едва приподнявшийся, вставший на одно колено, дрожащий всем своим телом, Дарт Акс сдавленно вскрикнул и рухнул на пол.
Пожалуй, это наказание для него было даже страшнее истязаний молниями Силы. Оно было подобно смерти, ведь Дарт Акс все сильнее занимал сознание этого человека, и Вайенс терялся, растворялся, исчезал, замещенный новой личностью.
Отказаться от Силы теперь, потерять эту мощь и эту уверенность в себе – для Дарта Акса это было невозможно. Измученное тело отказывалось двигаться, но усилием воли Акс заставил его подняться. Его горящие глаза яростно смотрели на императора, и Палпатин усмехнулся, ощутив всю мощь ярости и ненависти, которые Дарт Акс испытывал по отношению к своему повелителю. Это было даже забавно – убить Дарта Акса, даже не прикасаясь к нему. Просто лишить его Силы, и все.
- Я позову тебя, когда ты мне понадобишься, - произнес Палпатин, игнорируя молчаливую угрозу Дарта Акса. Тот не посмел бы напасть на императора – отчасти оттого, что у него не осталось на это силы, отчасти потому, что его затуманенное берсерком сознание все же научилось сдерживать свои порывы. Палпатин еще раз усмехнулся – животное, дикое животное! Лютых хищников так и дрессируют – при помощи палки и голода принуждают смиряться. И Дарт Акс ничем от них не отличается.
Отчаяние и ужас, что испытал Дарт Акс, позабавили Палпатина. Их было бы достаточно, чтобы наказать ученика.
- Иди, - жестко повторил Палпатин. – Надеюсь, я научил тебя кое-чему.
О да, он научил!
В этом можно было не сомневаться!
Сила утекала, как вода, с каждой секундой таяла, и Дарт Акс понимал, что еще немного – и он уснет, исчезнет, а вместо него появится Вайенс, простой человек, который испытывает страх и сомнения. Даже хуже – Вайенс уже исчез; пожалуй, Дарт Акс слишком прочно занял сознание этого человека, и не исчезнет и с последними крупицами Силы. Но он будет слаб; он лишится своей силы и мощи, и станет испытывать мучительный ужас – вот это наказание!
И Дарт Акс, собрав в кулак всю свою волю, решился на отчаянный шаг.
Он не мог дать себе погибнуть!
Некий дар предвидения был и у него; и потому он и создал подразделение черных летчиков из людей, верных одному ему. И в тот день, когда Акс отвечал за свое поражение перед императором, они, под видом обычного рейда, налетели на тайную лабораторию, где Дарт Акс подвергался переливаниям крови, и разбомбили ее.
Палпатин лишь отмахнулся от этого факта; в сравнении с теми потерями, что он понес, разгром его передвижной маленькой лаборатории был для него ничтожной потерей.
Но было еще кое-что, что он не смог увидеть и понять, а Дарт Акс – сумел скрыть, выставив щит между их сознаниями.
И на поверхности, маскируя защиту, была лишь ненависть, и все то же одержимое желание убить, а глубинные мысли, скрытые этой бутафорией, Палпатин не смог разгадать.
Все же, и тут он ошибся, основным качеством Дарта Акса назвав прямолинейность и одержимость. Прав был Дарт Вейдер, назвав Дарта Акса мимикрирующим существом, потому что мимикрия была его самой сильной стороной.
И вместе с безумной яростью Дарт Акс обладал коварством, куда более опасным, чем мог представить себе император.
Он мог обуздать свою ярость, если понимал, что его цели можно достигнуть иным путем.
И, отвернувшись от своего императора, опустив голову, как и подобает побежденному, Дарт Акс уходил прочь, а на губах его играла злобная торжествующая ухмылка.
Черные летчики не только разнесли лабораторию Палпатина, не только выжгли ее дотла. Прежде всего они ограбили ее, вытащив из нее несколько контейнеров с неиспользованными клонами императора, находящимися в гибернации.
И с этим драгоценным грузом Вайенс и прибыл на Риггель.
Лицо начальника Риггеля было мрачно, и на нем была написана решимость; что император? Он сам вложил в его руки оружие, и сам оттолкнул своего ученика. Он раз за разом совершал эту ошибку, каждому своему ученику доказывая свое превосходство палкой и уверяя, что нет иной дороги, нежели дорога, разделенная с ним.
Но он ошибался: есть еще один путь, и его Вайенс-Акс не собирался делить с императором!
Кое-чему император его все же научил…
«В этой войне ситхов малые величины не видны, - думал Акс, шагая по заснеженному полю. – И если я буду умнее, я сумею стравить их между собой, и они уничтожат или ослабят друг друга. А мне останется лишь собрать реальные силы и добить их. И тогда, в моей империи, не нужен будет второй император…»
Теперь вставал вопрос о Еве и ее ребенке.
Паразитируя на клонах императора, Дарт Акс начал понимать, что клон того же Вейдера был бы куда сильнее, чем императорский… интересно, а ребенок Вейдера унаследует мощь отца, или будет посредственным? А если унаследует – то стоит ли его отдавать императору?
- Где майор Рейн? – резко спросил он; его вопрос не адресовался к кому-то конкретному, и одновременно адресовался ко всем, и тотчас же нашелся тот, кто знал на него ответ.
- Майор Рейн отдыхает после ночной операции.
- Мне кажется, я видел корабль Дарта Вейдера на площадке.
- Дарт Вейдер в сопровождении Люка Скайуокера прибыл на Риггель чуть больше часа назад. Говорят, он был недоволен ослушанием майора Рейн…
Вайенс скрипнул зубами от ненависти.
- Это не его дело, - рявкнул он. – Майор Рейн находится в подчинении у меня, и, значит, за ее ослушание с нее вправе спросить только я! Сию минуту вызовите ее ко мне.
Я не дам им возможности объясняться между собой!
И даже если Вейдер посмеет выразить свое недовольство, Вайенс заставит его проглотить свои претензии!
Контейнеры с клонами императора Вайенс велел разместить в больничном корпусе. Двое из них должны были и дальше находиться в гибернации. Третьего разместили в боксе, подключив к нему систему искусственного питания. Он должен был стать постоянным источником крови для Вайенса.
Докторам, в обязанности которых теперь входили заботы о бесчувственном теле, Вайенс не стал пояснять ни того, кто этот человек, ни того, что содержится в остальных контейнерах.
- Вас это не касается, - это все, что он счел нужным сказать. – Он должен находиться в искусственной коме, и большего знать вам не нужно.
Окончив хлопоты с размещением клона, Вайенс направился в свой кабинет.
Снег пошел еще гуще, и за его плотной пеленой не ясно было, кто шагает рядом. Впрочем, это было неважно; с некоторых пор все люди для Дарта Акса стали безликими, словно вместо лиц у них гладко оструганные и отполированные деревянные чурки.
От докторов из медицинского блока пришел доклад о том, что все процессы в теле неизвестного человека идут нормально, и первая проба крови взята и законсервирована – отлично! Скоро Дарт Акс не будет зависеть от императора совсем. Разоблачение? У императора не будет повода усомниться в верности Дарта Акса до тех самых пор, покуда не станет слишком поздно.
Слишком поздно… интересно, где у императора находится его тайное логово? Откуда ему возят его клонов? Вайенс понимал, что у самого у него сил может быть недостаточно для того, чтобы разрушить императорский завод. Но ведь эти силы вполне могут быть у Вейдера! И уж тем более – у Люка Скайуокера. Всего лишь навести их на след императора, и тому некуда будет бежать, некуда спрятаться. А против Вейдера он не выстоит, нет… Великий ситх слишком хорошо распробовал вкус жизни, чтобы отказываться от добавки. Есть одна тонкая, но прочная нить, за которую он крепко держится своей металлической рукой – Ева.
Ева!
При мысли об этом Вайенс оскалился злобно, и его израненные руки непроизвольно сжали пальцы в кулаки.
Как она могла полюбить этого жестокого, страшного, изуродованного человека? За что?! Что увидела в нем такого, что показалось ей привлекательней молодости и красоты остальных мужчин?!
И чем она сумела тронуть его жестокую душу, чем смогла пробить эту толстую мертвую металлическую скорлупу, обнаружив под ней живого человека?
Вайенс вспомнил, как среди обычных для боя криков, приказов, взрывов, голос ситха твердил одно – «отставить!», и в голосе его было столько страха, сколько, наверное, он не испытывал никогда.
Черт!
Эта связь меж ними становилась все очевиднее. Скоро ее будут видеть все, а не только ревнующий Вайенс. Странно, что до сих пор не видят; не замечают, как учащается ее дыхание, когда она смотрит на ситха, как вспыхивают его глаза и сжимаются его жестоко изогнутые губы, когда ситх смотрит на нее. Словно боится сказать то, чего другим не следует слышать и знать…
И с каждым днем Вейдер становится все больше похож на человека.
Его уловка с новыми руками была просто… омерзительна! Вайенса едва не вырвало желчью при мысли о том, что ситх провел имперцев при помощи такой нехитрой штуки. Пальцы, похожие на живые, и легкая походка, не отличимая от походки здорового человека… Механический Вейдер притворился живым! И ему поверили!
А вот сам Вайенс – он наоборот, словно превращался в куклу, в робота. С изумлением глянул он на свою руку, затянутую в перчатку, и понял, что уже давно не снимал ее, чтобы никто не видел его изъязвленной инъекциями кожи, и уж тем боле не раздевался ни перед кем, кроме имперских дроидов-медиков. Его хитиновый панцирь словно удерживал внутри себя разрушенное, истерзанное тело, которое держится и двигается лишь благодаря усилию воли. И если снять этот черный ребристый костюм, если всего лишь расстегнуть молнию на груди, или стащить с руки перчатку – все рухнет, рассыплется в прах. Внезапно Вайенса накрыл панический страх. Ощущая себя почти мертвым, он шел, и не знал, а что там, внутри его костюма на самом деле?!
Кто там?!
Чертов Вейдер! Ты выпил жизнь и из меня! Это из-за тебя..!
Когда адъютант открыл перед Вайенсом дверь его кабинета, тот шагнул внутрь и с удивлением отметил, что почти забыл, как его рабочее место выглядит. И Риггель за панорамным окном во всю стену, его Риггель, на который он так любил смотреть вечерами, стал ему почти ненавистен. Он показался Вайенсу слишком маленьким и смешным. Какая-то Богом забытая дыра на краю Вселенной.
Усевшись за стол, справился об ожидающих его посетителях и с недовольством отметил, что Евы все еще не было. То есть, она не торопится выполнять его приказы?!
Упав в свое кресло, каждой своей клеточкой ощущая, как болит истерзанное, иссеченное молниями Палпатина тело, ткнул пальцем в кнопку, вызывая на связь адъютанта.
- Где майор Рейн? – сухо произнес он.
- Майор Рейн отдыхала после ночной атаки, - ответил адъютант. – Теперь она одевается.
- Так поторопите же ее! – рявкнул Вайенс.
В нетерпении Вайенс взял какие-то документы со стола; его рука, сжимающая их, дрожала, и он не мог унять этой дрожи. Кажется, истекали последние моменты его Силы, и Дарт Акс затихал в нем.
Ева вошла к нему без стука – отчасти потому, что ее сопровождала личная охранка Вайенса в черных бронированных костюмах. Выстроившись по обе стороны от дверей, встав навытяжку, словно почетный караул, летчики пропустили Еву вперед, в кабинет шефа, и закрыли за ней двери. Обернувшись, Ева заметила движение в коридоре. Кажется, Вайенс велел никого не пускать к себе, и его странные люди готовы были выполнить этот приказ, даже если им придется останавливать ситха…
Ее лицо пылало от еле сдерживаемого гнева. Несмотря на то, что она привела себя в порядок, видно было, что делала она это второпях. Ее светлая коса, неловко закрепленная, рассыпалась, и Вайенс со злорадством отметил, что Ева не украсила ее этой ненавистной серебряной цепочкой. Длинное темное платье, надетое женщиной, совершенно не подходило к случаю; Вайенс мельком глянул на богатый синий бархат, украшенный вычурной вышивкой по подолу, на глубокий вырез на груди, и ноздри его гневно затрепетали.
- Майор Рейн, - прошипел он яростно, - в каком виде вы являетесь на доклад? Где ваша форма?
- Моя форма приведена в негодность, - в тон ему ответила Ева. – Во время вчерашнего боя. А теперь потрудитесь объяснить мне, почему ваши люди вламываются ко мне?! Почему меня доставляют к вам под конвоем?!
- Под конвоем? – переспросил Вайенс, поднимаясь с заметным усилием. – Мне показалось, что у вас возникли неприятности, и я послал людей помочь вам с ними разобраться… - он подошел к Еве, и его покрасневшие глаза, налитые злостью, уставились на нее. – У вас ведь были неприятности, не так ли?
Тебе лучше сказать, что Дарт Вейдер был в ярости, девочка. Тебе лучше сказать, что он пытался придавить тебя, что он покрушил все в твоей комнате и швырнул тебя ударом на пол, к своим ногам…
- Не было! – рявкнула Ева, выдерживая этот страшный взгляд налитых кровью глаз.
- Вот как? Лорд Вейдер проявил милосердие? – протянул Вайенс. – Обычно он не так снисходителен к офицерам, не оправдавшим его ожидания.
- Вы говорите об имперских офицерах и о тех полномочиях, которыми лорд Вейдер был наделен, когда он служил империи, - ответила Ева. – Лорд Вейдер был недоволен мной, это правда. Но моей жизни и безопасности ничто не угрожало.
Вайенс обошел вокруг Евы, рассматривая ее небрежный наряд, ее светлые, рассыпавшиеся по плечу волосы. Казалось, он принюхивается к ней, и находиться рядом с этим человеком с повадками дикого животного было неуютно, но Ева не шелохнулась.
Обойдя кругом нее, Вайенс, заложив руки за спину, остановился прямо перед ней, и в его глаза было страшно смотреть. Он нарочно держал руки за спиной, стискивая их, потому что он не смог бы удержаться – он ударил бы Еву в лицо, разбив ей губы.
- Ты снова была с ним, - задушено произнес Вайенс, нервно кусая губы. – Ты выторговала свою жизнь у него в постели, шлюха!
Зеленые глаза Евы с ненавистью ответили на яростный взгляд Вайенса, и в них промелькнуло злорадство, от которого Вайенс вздрогнул и еще крепче стиснул руки, сдерживая себя из последних сил.
- Мы не торговались, - издевательски произнесла она. – И это было в моей постели. Лорд Вейдер пришел ко мне сразу, как только прилетел. Ваши солдаты застали нас, когда…
- Довольно! – взревел Вайенс, ухватывая женщину рукой за горло и припечатывая ее к стене. Руки Евы, царапая его черную перчатку ногтями, попытались разжать его пальцы, но тщетно.
Ева всегда думала, что сможет защитить себя, если Вайенс позволит себе нечто подобное, но, оказавшись в этой ситуации, она с ужасом обнаружила, что недооценивала его.
Вайенс оказался очень сильным мужчиной. Несмотря на все ее усилия, она не смогла ни на миллиметр разжать его жесткие пальцы, ни на сантиметр оттолкнуть его от себя.
Вайенс же, прижавшись к ней всем своим телом, казалось, испытывал ни с чем не сравнимое садистское удовольствие, подчиняя ее своей власти, и Ева не узнавала этого человека. Оказавшись рядом с ним так близко, она могла бы поклясться, что от него исходит запах крови, и ее беспомощность и слабость только распаляют его.
- Какая красотка, - усмехнувшись, прошептал Вайенс, и его вторая рука грубо ухватила Еву за грудь. Она придушенно вскрикнула, и он чуть хохотнул. Казалось, ему нравится причинять боль; внезапно он почувствовал прилив возбуждения, острого, горячего, до дрожи во всем теле, и брюки стали ему узки. Он не испытывал такого желания никогда, и с удивлением понимал, что любое его увлечение до этого момента не шло ни в какое сравнение с тем, что он испытывал сейчас.
Растерзать ее сию же секунду? Разорвать на ней одежду, влепить ей пару звонких пощечин, и отыметь тут же, на полу, придушивая для того, чтобы не трепыхалась?
- Пустите, - пискнула Ева, когда рука Вайенса рванула ее платье, освобождая одну грудь женщины и сжимая остренький сосок между пальцев, больно тиская и щипая его.
Вайенс лишь крепче встряхнул ее, с удовольствием глядя, как ее лицо краснеет от удушья. – Какая гордая, какая недоступная, холодная Ева! – Вайенс вглядывался в ее мутнеющие глаза, и ему казалось, что затихший Дарт Акс просыпается в нем. – Расскажи-ка мне, каким образом этот урод смог соблазнить тебя? Тогда, в ваш первый раз? Как он взял тебя?
Мерное гудение нарушило тишину кабинета, и Вайенс, взревев, отскочил от Евы, ухватившись рукой за щеку. Ева, кашляя, рухнула на пол, и императорский сайбер гудя, отразился в натертом до блеске паркете. Вайенс рухнул на колени, мгновенно растеряв весь свой пыл, снова ощутил себя простым человеком, больным и изможденным. На щеке его горел глубокий ожог
Она активировала сайбер в миллиметре от его лица, и Вайенс успел увернуться от вырастающего из рукояти алого луча лишь чудом.
- Силой, - ответила Ева, тяжело отпыхиваясь. Сайбер императора в ее руке, покачиваясь, смотрел в сторону Вайенса, и, несмотря на то, что Вайенс только что чуть не убил ее, она не выглядела испуганной. - Он взял меня Силой. Но не той, о которой ты думаешь. У меня был шанс сопротивляться и сказать «нет». Но я не хотела этого говорить. Потому что когда лорд Вейдер берет, ему невозможно сказать «нет». Именно за это я его и люблю – за его силу, которой в тебе нет, и никогда не будет.
- Если ты еще раз ты произнесешь слово «люблю», - прорычал Вайенс, поднимаясь с колен, зажимая рукой сожженное лицо, - все узнают о том, что ты носишь ребенка Вейдера! Все! И в следующий раз император будет целиться прямо по тебе!
- Придержи-ка свои угрозы при себе! – рявкнула ему в ответ Ева. – Я сыта ими по горло! И если ты еще хоть раз попробуешь дотронуться до меня… я всажу тебе этот сайбер в печень!
- Если ты убьешь меня, ты останешься на Риггеле навсегда, только в качестве заключенной! И твой ребенок родится под землей, в какой-нибудь угольной шахте!
- Лучше так, чем терпеть твои потные руки на своем теле!
- Ты думаешь, он заступится за тебя?! Ты думаешь, ты что-то значишь для него? Ничего! Посмотри туда, - Вайенс кивнул на летное поле, видное за окном. – Люк Скайуокер поманит его, и он пойдет вслед за своим сыном, в любую заварушку, в любую бойню, всюду, куда он позовет! Он тебе говорил, что улетает? Сегодня? Сейчас? Переговоры с империей провалились и переросли в конфликт, и все силы Альянса будут собраны для того, чтобы нанести очередной удар империи. Вейдер будет командовать силами Альянса наравне со своим сыном, и это для него важнее, чем связь с какой-то потаскушкой. Он даже не простился с тобой!
Ева оглянулась – Вайенс не обманывал. Фигуру Вейдера, его походку, его длинный плащ она узнала бы из тысячи других.
Вейдер стоял там, внизу. Кажется, с ним был Люк и офицеры из числа недавних переговорщиков.
Улетает!
- Да, он не говорил мне этого, - тихо произнесла Ева, дезактивировав сайбер императора. Последний поцелуй Вейдера горел на ее губах. – Он улетает… Но он прилетел сюда на час ради меня.
Она развернулась, и, не говоря больше ни слова, поспешила вон из кабинета Вайенса. Наверное, если бы двери оказались заперты на ключ, она, не задумываясь, разбила бы их подаренным сайбером, но они оказались открытыми. Она выскочила в коридор, и вслед ей несся рев Вайенса:
- Ева! Вернись! Ты моя, Ева! Ты моя!!!
*******************************
Вейдер хотел последовать за Евой к Вайенсу, ожидающему ее, но она остановила его:
- Не нужно, - ее зеленые глаза горели решимостью. – Позвольте мне одной, лорд Вейдер.
- Что за странное желание? – удивился Вейдер.
Он предвидел ярость Вайенса, который, несомненно, не питает никаких иллюзий относительно чувств между своей невестой и им, Дартом Вейдером, и хотел встать между ними. Просто встать и посмотреть, посмеет ли тот оспорить Еву у него и назвать ее снова своей.
Но у Евы на это был свой взгляд.
- Мы должны объясниться, - твердо ответила она. – Он этого заслуживает. Он должен услышать от меня, а не от кого-либо другого, что я…
- Почему ты просто не пошлешь его к черту?
Ева не ответила.
Вейдер чувствовал, что ответ плавает где-то на поверхности, но не мог уловить суть. Несомненно, Вайенс имел над ней какую-то власть, чем-то крепко держал ее… но не настолько крепко, чтобы она не смогла оттолкнуть его.
Черная охрана Вайенса не пробовала напасть – а именно об этом молил Силу Вейдер. Если бы хоть один из них хоть пальцем шевельнул!
Но они встали по стойке «смирно» перед ними обоими, и сопроводили их обоих, как почетный караул.
Ева не смогла бы запретить ему идти с ней. Нет.
Но у лифта его ждал Люк, и один из спасенных офицеров-парламентеров, и им пришлось расстаться.
Люк был возбужден. Казалось, все то время, что он собирался отдохнуть, он провел в напряженных переговорах.
- Силы Альянса переходят в наступление после срыва переговоров, - без предисловий произнес он. Его глаза возбужденно сверкали. – Адмирал Акбар хотел поговорить с тобой, отец.
Вейдер усмехнулся.
- Снова хочет заверить мня в своей дружбе?
- Ты зря иронизируешь, отец, - очень серьезно ответил Люк. – Теперь у него нет причин не доверять тебе. Он хочет предложить тебе положение, равное с ним. У него достаточно полномочий для этого.
- А что скажут остальные члены Совета?
- Думаю, теперь возражать не станет никто. Если бы не ты, никто из нашей делегации не ушел бы живым.
- Если бы не я, на нее никто не напал бы, - резонно заметил Вейдер. – Искусный враль, Винер, занимал бы вас беседой, пока Дарт Акс громил Риггель, только и всего.
- Однако, все сложилось так, как сложилось, - парировал Люк. – Империя и не думала проводить с нами переговоров. Они хотели отвлечь наше внимание, чтобы предательски нанести нам удар в спину – вот что правда, вне зависимости от того, где в этот момент находился ты.
- И что теперь? Я не могу покинуть станцию, пока она остается без защиты…
- Станцию Риггеля будут восстанавливать, и защищать ее будут призваны силы Альянса; а мы продолжим наше наступление на Корусант.
- Захватить столицу будет не так просто.
- Я знаю; это знают все. Поэтому Акбар разрабатывает сразу несколько наступательных операций. Он планирует захватить несколько близлежащих планет, чтобы непосредственно с них вести атаки на Корусант.
- Это разумно. И что же вы предлагаете мне?
- Мы предлагаем тебе покинуть Риггель, отец, - произнес Люк твердо. – Император однажды потерпел тут поражение. Второй раз ударить в это же место – не думаю, что у него осталось на это желание. Летим со мной, отец! «Крылья Вейдера» выдержали проверку боем. Это отличное подразделение! Неужели тебе не хотелось бы расширить его?
Вейдер чуть улыбнулся.
- Когда-то ты отказался от моего точно такого же предложения, - напомнил он, и Люк тряхнул головой:
- У меня, в отличие от тебя, ничего не было в империи. А у тебя есть я и Лея. И Ева, - он глянул в желтые глаза ситха, и, словно убедившись в чем-то, кивнул головой, подтверждая свои слова: - И Ева.
******************************
И снова Вейдер пересекал это заснеженное поле, во второй раз в этот день, и холодный воздух острыми иглами колол кожу.
К этому он был готов, впрочем.
Если бы не Ева и его жгучее, болезненное, невыносимое желание увидеть ее, он не велел бы штурману спуститься на Риггель. Вероятно, первым делом он отправился бы на разрушенную станцию, оценить весь масштаб ущерба, а уж затем принимал бы какие-то решения. Но на Риггель он не вернулся бы.
Если бы не Ева…
Однако, это внезапное предложение Люка застало его немного врасплох.
Ева, Ева… Мы снова вынуждены расстаться. Вся его жизнь состоит из этого – из расставаний и войны. Зачем тебе это?
На самом краю заснеженной площадки их догнал офицер, которого Вейдер оставлял вместо себя.
Визит ситха на Риггель, такой краткий, скомканный и странный, не дал военному отчитаться перед Дартом Вейдером о проведенной им операции. Большую часть времени тот без толку искал ситха по всему Риггелю, и нагнал его только тут, на взлетной площадке, перед самым отлетом.
- Лорд Вейдер, - отрапортовал он, коротко отсалютовав Вейдеру, и тот чуть качнул головой:
- Отличная работа, капитан. Вы блестяще справились с возложенной на вас задачей.
- Какие будут приказания, милорд?
- Готовь «Крылья» к отлету. Мы выступаем в составе действующего флота и покидаем Риггель.
- Когда, милорд?
- Уже сегодня.
Краткая беседа с офицерами задержала Вейдера. Распоряжаясь насчет размещения своей эскадрильи на крейсере, он не заметил, как Люк и его провожатые ушли вперед, и снег занес их следы.
Офицер отсалютовал, и тоже поспешил по своим делам, и метель присыпала его четкие следы. Ну, пора.
- Энакин!
Звук этого имени пронзил слух Вейдера сильнее выстрела, сильнее взрыва.
Он стремительно обернулся на крик.
По снегу, в своем роскошном домашнем платье, не годящемся для прогулок по морозному космопорту, от зданий административных построек, бежала к нему Ева, и каблучки ее сапожек звонко цокали о бетонные плиты.
Подол ее темного платья был весь в снегу, и крупные хлопья его ложились на ее растрепавшиеся волосы, а из раскрытых губ вырывалось горячее дыхание, застывающее белесыми облачками на морозе.
- Энакин, - повторила она, и он замер, пораженный звучанием своего имени. Он забыл уже, как оно звучит; и не ожидал услышать его из ее уст.
Она была слишком молода, чтобы помнить, как его звали когда-то!
В полном молчании он стоял, глядя, как Ева, неуместно-яркая на фоне этого белесого мира, бежит к нему. И ему показалось, что его руки сами протянулись к ней, и укрыли ее от мороза его толстым шерстяным плащом, и стиснули, прижали ее к его внезапно так часто забившемуся сердцу.
Под его плащом было тепло, и дрожащая от холода Ева, рассмеялась почему-то, прижимаясь лбом к груди ситха, разглаживая ладонями его одежду. Там, где раньше были холодные стальные тяжелые пластины его знаменитой черной брони, теперь было слышно, как бьется его сердце, и от тепла его тела мгновенно растаяли снежинки на темном бархате ее одежды, из белых ледяных звезд с острыми лучами превращаясь в крохотные прозрачные капли.
Он взял ее лицо за подбородок, поднял к себе и некоторое время смотрел, изумляясь. Снег все падал, и Ева моргнула, провела ладонью по лицу, чтобы смахнуть снежинки с ресниц. И Вейдер не мог разобрать, отчего на ее лице влага - талый ли это снег или слезы? Он наклонился к ней и поцеловал ее улыбающиеся губы – точно так же, как целовал всего час назад, и Ева замерла в его руках, обвив его шею своими тонкими руками. Некоторое время назад он сам размышлял над тем, стоит ли ему пойти проститься с Евой, или нет. Час назад он и сам не знал, что ему придется покинуть Риггель, и ему предстояло преподнести эту новость ей.
Он малодушно решил не делать этого, чтобы не видеть в ее глазах ледяное смирение, которое обычно скрывало ее истинные чувства.
Но она узнала сама, и сама приняла решение, которое с трудом давалось ему.
Она не боялась придать огласке их отношения, и ей было безразлично, что на них из-за густой снежной пелены глазеет весь персонал космопорта.
С трудом оторвавшись от нее, он заглянул в ее сияющие глаза, и его губы чуть дрогнули.
Он не знал, какие слова нужно говорить, потому что это свидание было громче всяких слов.
- Ты сделала меня живым, - произнес он, осторожно проводя по ее светлым волосам, в которых запутались снежинки, и Ева сама обхватила его за шею, и сама прильнула его губам. И ситх покорился этой ласке, обнимая ее тонкое тело, сжимая ее и укрывая своим телом от пронизывающего холодного ветра, поднявшегося к вечеру.
Ожог на щеке словно отрезвил Вайенса, заставив его стряхнуть с себя наваждение и власть Дарта Акса.
Боже, что я вытворяю?! Что я вытворяю?!
Под прохладной кожаной перчаткой лицо наливалось болью. Сайбер императора, глубоко поразив ткани, пережег и нерв, и Вайенс понял, что теперь его лицо перекошено, а уголок губ навсегда будет опущен вниз, оставляя рот вечно полуоткрытым.
- Господин генерал? – один из его верных черных летчиков оказался рядом и помог ему подняться. – Что случилось? Это сделала леди Рейн? Прикажете догнать ее?
От этих мертвых страшных слов Вайенсу стало жутко, и он впервые задумался, глядя слезящимся от боли глазом в зеркальное непроницаемое стекло шлема, об опасности, которую несут для его Евы эти люди, преданные ему, и готовые на все.
На все…
- Не нужно! – резко выкрикнул он, все еще прижимая рану на лице рукой. – Я сам виноват. Так себя не ведут с леди… Да дайте же пластырь, черт вас дери!
Набравшись духу, Вайенс отнял, наконец, руку от лица. В зеркальном стекле шлема летчика он рассмотрел себя, и зарычал от злости и досады.
Луч сайбера скользнул по его щеке, обнажив мышцы, и сжег скуловую кость и выжег кожу на виске, повредив тройничный нерв, и один глаз у Вайенса тоже не открывался до конца. Сожженная кожа стянула, перекосила все лицо, и Вайенсу было больно даже дотронуться до неповрежденного места. Красивый когда-то, сегодня Вайенс был изуродован бесповоротно. Ожог пройдет, его быстро залечат его медики, но парализованное лицо не восстановить никогда.
- Вам нужно в госпиталь, генерал, - бесстрастно произнес летчик.
- Пожалуй, да, - постанывая, проскулил Вайенс. – Помогите мне!
Летчик прошел в его кабинет и вызвал медицинскую капсулу, пока второй помог Вайенсу добраться до его стола.
Вайенс, ощущая себя совершенно разбитым, повалился в кресло и закрыл глаза. Покой, покой – вот что ему сейчас было нужно!
Что он себе позволил!
Попытка изнасилования!
И не абы кого, а высокопоставленного офицера Альянса!
И любовницы Дарта Вейдера.
И еще неизвестно, что хуже.
Вейдер просто свернет ему шею, если узнает.
А Альянс может закрыть в недрах Риггеля, вместе с такими же людьми, как покойный Вирс Длинные Пальцы, и с кем похуже.
Но не паниковать! Тихо!
Дарт Акс растворился в сознании Вайенса, но все же кое-чему у него Вайенс успел научиться.
Если сейчас, сию минуту, сюда ввалится Вейдер, Вайенс отдаст приказ напасть на него своим черным летчикам, и сам станет защищаться. Он дорого продаст свою жизнь! Защищаться нужно тогда, когда тебе угрожает реальная опасность, а не выдумывать себе несуществующие неприятности.
Это первое.
Второе.
Несмотря на то, что состояние Вайенса все ухудшалось, мозг его работал четко, ясно, как никогда.
О том, что он, Вайенс, достоин стать императором, он помнил и без крови с мидихлореанами. Но, разумеется, на этот лакомый кусочек зарились многие, и у многих шансов занять самое высокое положение в Галактике было намного больше, чем у Вайенса. Тот же Вейдер, чье вступление в Совет Альянса было временем нескольких дней, мог раздвинуть своими металлическими руками всех претендентов, когда его эскадрилья обстреляет и захватит Корусант. И противопоставить ему Вайенсу будет нечего. Маленький Риггель не устоит перед великим ситхом, если тот вздумает растереть его меж своих железных пальцев.
Остается одно – стать преемником императора и возглавить его войска.
Занять рядом с императором то самое место, которое когда-то занимал Вейдер, а потом столкнуть императора вниз с его трона.
Прибыла медицинская капсула, и Вайенса уложили внутрь, надев на него кислородную маску. Людям казалось, что он впал в бессознательное состояние, но это было далеко не так. Слыша возню над собой, вдыхая насыщенный кислородом до головокружения воздух, Вайенс сосредоточенно продолжал свои размышления.
Нельзя больше давать императору поводов для гнева. Нужно умерить свою ярость и желание убить Вейдера. В конце концов, цель, толкнувшая Вайенса на предательство, оказалась намного ничтожнее открывшихся перед ним перспектив и планов.
Даже Ева не стоила всей Галактики, а Галактика и императорская корона стоили того, чтобы позабыть о Еве и Вейдере… на время.
Все то, чему учил его император, нужно обратить против него самого.
Он учил его прятаться – Вайенс будет оставаться в тени столько, сколько это нужно.
Император учил его выжидать – Вайенс будет искать самый благоприятный момент.
Палпатин хотел, чтобы Вайенс напал внезапно – все так и будет.
Вспоминая свои мучения, свой страх и боль, Вайенс понимал, что не зря прошел через них. Чтобы что-то получить, от чего-то нужно отказаться. Как сказал Дарт Вейдер, ему пришлось отдать все, чтобы получить ответы на вопросы.
Вайенс тоже отдал все, включая себя самого, и получил ответ на вопрос. Один, но самый важный.
Он точно знал, что император не справится с Вейдером.
Значит, нужно направить сайбер Вейдера против императора, и помочь двоим ситхам встретиться, лишив заблаговременно императора возможности вернуться в новое клонированное тело, или куда-либо еще.
И когда императора не станет, кто в империи позволит себе отрицать власть его ученика.?!
А потом настанет очередь Евы и Вейдера…
Ева и Вейдер. Вейдер и Ева… кто из них любит другого истовей? Кого легче отвратить от другого? На кого легче воздействовать? Кто не выдержит, поддастся на игру Вайенса? Вайенс открыл глаза, когда медицинский дроид принялся штопать его поврежденное лицо, и врач воспринял это как признак боли.
- Генерал Вайенс? Вы слышите меня? - он склонился над Вайенсом, и тот увидел в его руках шприц. – Сейчас я поставлю вам обезболивающее!
Одним резким движением Вайенс сел, отпихнув от себя и дроида. и медика.
- Не сметь! – прошипел он. – Не трогайте меня, мне не нужно ваше обезболивание!
- Но ваша рана, сэр…
- Это вполне терпимо!
- Вы были без сознания от болевого шока.
- Черта с два. Я просто спал – я не высыпаюсь в последнее время, ясно вам?! Зашейте мне лицо и идите к черту! И не смейте тыкать в меня своими иголкам!
Вайенс снова улегся на хирургический стол, и дроид, поблескивая своим красным глазком-датчиком, подкатился к нему и продолжил обрабатывать его рану, как ни в чем не бывало. Вайенс чуть поморщился, когда и инструменты дроида соединили края его раны, причинив тому ужасную боль, и снова прикрыл глаза.
Ева, Ева… она всегда под рукой, она намного ближе, чем Вейдер. Она никогда не слушает его. Вайенса, и вместе с тем всегда слышит все, что он говорит. На не воздействовать проще. Ее трудно испугать, и извне ее не возьмешь, нет. Нужно поразить ее изнутри. Нужно, чтобы мысли терзали ее день и ночь.
Вейдер может передушить половину Галактики, и Ева простит ему все – уже простила, если вспомнить давнюю историю про уничтоженный орден джедаев, - за один его взгляд, обращенный к ней.
Единственное, что она не сможет простить ему – так это точно такой же взгляд, обращенный на другую женщину.
Вайенс попытался вклиниться между ними, но именно Ева дала понять Вейдеру, что для нее другие мужчины не существуют. Однако, о его чувствах с такой уверенностью она не говорила никогда. Значит, это и есть слабое звено в их связи. Она в нем не уверена. И если ударить топором по этому тонкому звену, оно непременно расколется.
Нужно только выбрать подходящий момент…
Дарт Акс шевельнулся в глубине души Вайенса, и тот ощутил незнакомый прежде холодный расчет, такой несвойственный ситху.
«Нужно просто найти женщину, которая смогла бы подойти, просто подойти к Вейдеру. Пара слов лжи, пара торопливых прощаний, пара обманутых ожиданий – и Ева сама откажется от него. И тогда ребенок Вейдера, плоть от плоти великого ситха, станет не Палпатина, а его, Дарта Акса, учеником и донором. Интересно, так ли богата мидихлореанами будет его кровь? И можно ли будет изготовить из нее сыворотку, концентрат, насыщенный мидихлореанами настолько, чтобы Дарт Акс хоть на краткое время, хоть на час, но превзошел Дарта Вейдера в Силе? Наверное, можно; и тогда я сделаю с Вейдером такое, что лава Мустафара покажется ему ласковой колыбелью… - Вайенс почувствовал, как ярость снова просыпается в его сердце, и глубоко вдохнул, стараясь справиться с захлестывающими его эмоциями. - Но это потом, потом. Сейчас нужно подумать о том, как добраться до самого сердца императора и нанести ему удар в его поганое логово! Уничтожить всех его клонов. Убить. И тогда… тогда он останется один».
***************
О том, как бы уничтожить тайное убежище императора, думал не он один.
Размышлял об этом и Люк Скайуокер. Сколько б он отдал, если б ему удалось найти тайную лабораторию и уничтожить для императора все пути к отступлению!
- Кто владеет такими технологиями и достаточными знаниями для того, чтобы поставит на поток производство клонов?
Вейдер пожал плечами:
- Ты знаешь. Это каминоанцы. Они славятся тем, что делают работу, не задавая лишних вопросов, и притом делают ее качественно. Вопрос только в том, где они расположились. Если прихватить хоть одного их высокопоставленного чиновника и прижать его покрепче, он непременно рассказал бы, и где располагается база Палпатина, и как много там хранится тел, и даже сколько он им платит за их работу.
- Альянс не одобряет подобных методов ведения переговоров, - сухо ответил Люк отцу. – У нас с каминоанцами подписан мирный договор.
- В самом деле? – насмешливо произнес Дарт Вейдер. – Альянс дает слишком много свободы тем, кого следует держать в железном кулаке. Прикрываясь своими якобы высокими моралью и нравственностью, напустив на себя напыщенный вид высших существ, слишком мудрых, чтобы интересоваться низменными страстями, они творят мерзости, и все им сходит с рук.
- Творят мерзости? – переспросил Люк озадаченно, и Вейдер глянул на него, искренне поражаясь его невинностью.
- По-твоему, наделать кучу клонов, особо не интересуясь их назначением и взять за это немалые деньги – это не мерзость? – фыркнул Вейдер. – Я не думаю, что они не догадывались, для чего клонируют физически хорошо развитого солдата Джанго Фетта. Я не думаю, что теперь они не проводят параллелей между своим заказчиком и многочисленными зародышами в инкубаторах, похожих на него лицом как две капли воды. Огромное количество одинаковых тел всегда может означать только одно – их быстрое использование, смену, замену одного человека другим. А это, в свою очередь, означает смерти, многочисленные смерти. Убийства. Войну. Отстраняясь от нее сами, прикрываясь многочисленными подписанными черт знает кем бумажками, они питают нас, низших с их точки зрения, существ всем тем, что необходимо нам для уничтожения друг друга, и получают за это наши же деньги, - губы Вейдера жестоко изогнулись, и он крепко сжал кулаки.- Если бы они не поставляли империи клонов, я бы в свое время лично направил к их маленькой планетке Камино Звезду Смерти и с удовольствием отдал бы команду стрелять. Паразиты не должны думать о себе слишком хорошо. Они вообще не должны думать.
Люк лишь покачал головой; он смолчал, но, несмотря на всю жестокость слов Вейдера, он не мог не согласиться кое с чем.
- Давай подумаем об этом позже, - со вздохом произнес Люк. – Теперь наша цель – Корусант.
- Но ты подумай на досуге над моим предложением, - ответил Вейдер. – если Альянс смущают мои методы работы, то меня нет. Раздобыть нужного нам болтуна куда легче, чем ты думаешь.
- Ворваться в дом к послу?
Вейдер не ответил, но выражение его лица, чуть заметный, но такой красноречивый кивок и взгляд его насмешливых глаз говорили о том, что Люк осмелился озвучить, произнести верное решение.
- Это означало бы, что Альянс не может предоставить всем своим гражданам и союзникам безопасность и гарантированные свободы, - сухо ответил Люк.- Мы не пойдем на это. Этим Альянс и отличается от Империи.
- И именно поэтому Альянс ей и проигрывает, - отрезал Вейдер.- Некоторые вещи стоит контролировать очень жестко. И в этом случае я бы принудил тех, кто якобы соблюдает военный нейтралитет, либо соблюдать его до конца, либо воевать на моей стороне. Двадцать лет я управлял самым огромным государством, какое когда-либо существовало. Поверь мне, Люк, я знаю о чем говорю. Император именно так и поступил – и он в выигрыше
