Все обозримое космическое пространство вокруг Бисса было заполнено крейсерами Альянса, и легкие истребители-штурмовики пролетали стремительно, как метеориты в созвездии Леонидов. 

Бешкек отражался нестерпимым блеском от плоскостей крейсеров, и от этого яркого сияния контраст с планетой был еще сильнее. Темный Бисс, стоящий между светилом и армией альянса, казалось, налился Темной Силой, окутавшей его дымным покрывалом.

Разведка Альянса потратила много сил на то, чтобы разузнать те немногие пути через гиперпространство, которые не были заминированы Империей, чтобы провести флот к самому сердцу Бисской Дуги, но их усилия не были потрачены зря: Бисс был окружен со всех сторон, и Альянс вынуждал его принять бой. В намерениях сил Альянса не оставалось никаких сомнений; выстраиваясь в боевой порядок, они шли атаковать. 

 

Люк волновался; одной только Силе было известно, чего ему стоило убедить Акбара послать флот к Биссу, и теперь, глядя на силы Альянса, рассредоточивающиеся в мировой пространстве, он вглядывался в темные очертания планеты, гадая, осмелится ли Палпатин перевозить Лабораторию. Оставлять ее на Биссе было бы просто опасно, а при транспортировке был хотя бы шанс. Но будет ли он ее перевозить..?

- Будет, - словно расслышав мысли сына, ответил Вейдер. Он выступил из-за спины Люка, и молодой человек оглянулся на отца. 

Вейдер рассматривал Бисс точно так же, как и сын, задумчиво, гадая, что же ждет их впереди. Сила, как обычно, шептала о прольющейся крови и огненном зареве, о войне и смерти, объявшей планету. 

- Я слышу его страх, - произнес Вейдер, ступив еще ближе к открывающейся ему панораме. – Он ждал нас, но не думал, что мы придем так скоро. Думаю, его мимикрирующий ученик умудрился предупредить его, но он не успел собрать все оборудование в лаборатории вовремя. 

- Теперь вывозить лабораторию не безопасно, - заметил Люк. 

- Палпатин постарается связать наш флот боем, - ответил Вейдер. – И пока мы отвлечены, вывезти все необходимое. 

Люк покачал головой, рассматривая темный Бисс. 

Вокруг планеты был установлен мощный планетарный щит, более мощный, чем на Корусанте, но долго ли он выдержит все удары флота Альянса? Нет; скоро в его куполе будут пробиты многочисленные бреши, в которые проскользнут юркие бомбардировщики, и начнется бомбардировка планеты. В этих условиях эвакуация будет просто необходима.

Впереди бархатная чернота Космоса расцветилась яркой вспышкой оранжевого взрыва – то первое столкновение Альянса и Империи дало свои плоды; выпуская огненные облака, разворачивающиеся, словно цветы в темноте, на части разваливался крейсер, и выстрелы проносящихся над ним истребителей казались золотыми длинными нитями. Империя приняла бой.

- Отец, я тоже хочу в бой! – выпалил Люк; ему, в отличие от Вейдера, непривычно и невыносимо было стоять на капитанском мостике флагмана и наблюдать за боем со стороны. Вейдер насмешливо покосился на сына; желание драться читалась в горящих глазах молодого человека, и в воображении Люка отчетливо рисовалась фигура в темной мантии императора. По его мнению, именно этот человек был виновен во всех бедах, постигших семью Скайуокеров. Его интриги и ложь толкнули Вейдера на Темную Сторону, заставили его совершить все то, что он сделал! Люк хотел поквитаться; он очень хотел встать перед императором и выплюнуть ему в лицо слова обвинения, и посмотреть, что тот сможет ответить ему, Люку. 

Еще он хотел, торжествуя, выкрикнуть: «Отец больше не с тобой, слышишь, ты! Он вернулся ко мне!» 

Горячность молодости…

Все это Вейдер мог прочесть в сердце сына и без помощи Силы. Бой, завязавшийся на орбите Бисса, отражался в глазах Люка, и в каждой новой вспышке огня в них словно сгорал император. 

- Делай, что должен, сын, - ответил Вейдер, глядя на закипающую схватку, и Люк, словно только и ждал этих слов, сорвался с места и кинулся прочь. 

В ангарах флагмана Альянса пилоты спешно готовили свои боевые машины к вылету, и Люк, на ходу надевая шлем и отлаживая передатчик, спешил вместе со всеми вылететь в Космос. 

 

…Палпатин, так же как и Вейдер, наблюдал за боем, нервно разглаживая тонкими пальцами губы.

По тому, как наступали силы Альянса, он понял, что Вейдер командует ими. Его стратегию и напор не спутаешь ни с чьими другими! Находясь вдалеке от происходящего, Палпатин мог поклясться, что крейсера Альянса то и дело образовывали в черном Космосе рисунок, походящий на железнопалую руку, сжимающуюся в кулак, из которого вырывались столбы пламени.

- Отлично, хорошо, - бормотал Палпатин, хотя ничего хорошего для него нападение Альянса не обещало. Альянс непременно разнесет Бисс в щепки. Спешно отовсюду стягивался флот Империи, но, стараясь обезопасить себя, Палпатин сам велел заминировать все кругом. Поэтому только на подступах к Биссу империя понесет потери… да и не успеет, основная масса флота не успеет к сражению! 

Значит, придется уходить тихо.

И то, что Вейдер сейчас здесь, и его послушные эскадрильи атакуют крейсеры Палпатина означает лишь то, что Вейдер поверил в то, что Палпатин решится на перевоз лаборатории.

Вейдер всегда был глуп! Он верил во все, что Палпатин ему говорил, значит, поверит и сейчас.

Немного в стороне от сражения стартует крейсер «Имперский», до верху набитый клонами, упакованными в цилиндры из толстого стекла. Палпатин с содроганием вновь и вновь прогонял видения с беснующимся Люком, в ненависти крушащим его двойников. Да, пусть это будет! Это необходимая жертва, ее необходимо принести Скайуокерам, чтобы те поверили в очередную ложь.

Оба Скайуокера будут там, на этом крейсере; Палпатин видел снова и снова быстрый штурм и Люка, расшвыривающего охрану и подавляющего слабое сопротивление солдат. 

Оба Скайуокера должны будут видеть, знать, что клоны и лаборатория уничтожены. Они должны покрушить оборудование и разбить цилиндры, и уверовать в свою победу.

От беззвучного взрыва очередного корабля, поливаемого выстрелами истребителей, кружащихся над ним, словно стервятники, Палпатин вздрогнул и отпрянул от стекла. Императору показалось, что толстая прозрачная стана, отделяющая его от Космоса, на миг пропиталась огнем и кровью, и Коса Палпатина посетило дурное предчувствие. Снова и снова голубой сайбер крушил его клоны, а алый ждал, ждал его самого…

Почему он ждет?! Почему он не верит?! 

Вейдер всегда верил в то, что говорил ему Кос; так неужели, убив его, Вейдер разучился верить ему?! 

Почему он не верит?!

Почему Сила на этот раз не хочет сказать ему – Кос, ты прав, - и почему видение не окрасится верой Вейдера в победу, и его яростью? Почему алый сайбер не опустится на беззащитное голое тело, бьющееся, как рыба, выброшенная на сушу?

Почему он не верит?! 

Нет, не думать об этом! 

Настоящая лаборатория – а точнее, ученые, врачи и образцы его, Палпатина, тканей для клонирования, - готовилась к эвакуации на небольшом, но прытком транспортном судне. 

- Больше, больше сил бросайте в бой, - шипел Палпатин, глядя, с какой яростью обе стороны нападают друг на друга. Палпатину нужно было, чтобы Альянс увяз в схватке, чтобы не было у него ни сил, ни времени обращать внимания на маленький транспортник, который не ввязывается в бой. 

Палпатин снова глянул на бой; он все приближался, и император понял, что тянуть больше нельзя. Где-то там, ведомый Силой, летит Люк Скайуокер, и Вейдер, ощутив беспокойство, скоро присоединится к нему. 

- Пора, - сухо произнес Палпатин. – Отправляйте крейсер с клонами!

 

***************************

Вайенс, как и любой военный Альянса, так же был привлечен к операции на Биссе, о чем генерал не преминул рассказать Палпатину. 

- Мой император, - произнес Вайенс, отворачивая от Палпатина изуродованную половину лица, - я буду всегда рядом с вами. Стоит вам приказать, и я тотчас же приду к вам на помощь! 

Палпатин сухо кивнул и растянул губы в подобие улыбки; в слова Вайенса он не поверил ни на миг. После тех унижений и истязаний, которым Палпатин подверг его, странно было бы ожидать от него действительно преданности и любви. Но в этом бою его все же лучше держать рядом. Кто знает, как можно выгодно для себя обернуть их союз. 

Вайенс же со своими черными летчиками имел достаточно четкий план.

Перевоплощаясь в Дарта Акса, Вайенс часами проводил в медитации, стараясь разглядеть в Великой Силе, как поступит Палпатин, и обрывки видений указывали ему на два крейсера. На одном из них Вайенс видел Вейдера с сыном, на втором самого Палпатина, готовящегося убежать с врачами и частью оборудования. Губы Дарта Акса разъезжались в похабнейшей ухмылке, и он, хохоча, выкрикивал самые непотребные ругательства по отношению к обоим своим соперникам.

Палпатин ждет удара от Вейдера, и совсем выпустил из виду его, Дарта Акса. Ему и в голову не может прийти, что его ученик, обделенный Силой, обманывает его. 

И в разгоряченную голову Акса закрадывалась шальная идея: а что, если убить обоих?! Одним разом убить обоих?!

Такого подвоха не ожидает ни один из них! 

И Акс начинал хохотать еще больше, предвкушая изумление и ярость Палпатина, улетающего в небытие.

*****************

Крейсер с клонами Палпатин, разумеется, не бросил на произвол судьбы. Слабая, но все же была, эта надежда на то, что он проскользнет. И потому он был снабжен кораблями сопровождения и охраны. Когда незамеченными пройти не удалось, они попытались отбить крейсер Палпатина, уходящий от сил Альянса. Но именно Люк Скайуокер, жаждущий уничтожить клонов, почувствовал их, и сердце его забилось сильнее в предвкушении предстоящей бойни. 

- Вижу цель! – прокричал он. – Вижу крейсер с клонами! Приготовиться к штурму!

Его призыв разнеся по всем переговорным устройствам, и Вайенс, трепеща от радости, тоже услышал его. 

Именно на штурм крейсера он и рассчитывал.

Альянс не мог просто разбомбить его; ему необходимо было убедиться в том, что именно на борту этого крейсера клоны Палпатина, и убедиться в том, что они уничтожены. 

Это было на руку Вайенсу.

Это было на руку Палпатину. 

Да и Люк был рад, что обозначилась цель. 

Вокруг крейсера закипела яростная схватка. 

Несомненно, и на самом крейсере, и суда сопровождения знали, что они перевозят, и потому сражались отчаянно. Как раз настолько, чтобы убедить Альянс в том, что груз очень важен для них, и настолько, чтобы все же не выдержать натиска сил Альянса. Оборона захлебнулась, и крейсер, пораженный ионными орудиями, был взят на абордаж. 

Во всех имперских передатчиках голоса атакуемой команды захлебывались от ужаса и замолкали на полуслове, оборванные выстрелом, и все, все слышали – имперский крейсер с клонами захвачен. 

Палпатин, крепко сжав кулаки, закрыл глаза. Ужас не покидал его, и, услышав о гибели своих клонов, он испытал просто панический страх, хотя и готовил себя к этой вести. 

Однако, операция продолжалась; Альянс заглотил наживку, весть о захвате лаборатории Палпатина мгновенно разнеслась среди командования флотом, и Акбар, вероятно, уже праздновал победу. 

- Теперь пора, - прошептал Палпатин. – Теперь действительно пора! 

 

…В захваченных ангарах, куда прорвались Люк и его команда, схватка стихла очень быстро; команда крейсера была почти вся перебита, а дроиды или отключены вместе со всем кораблем ионными выстрелами, или так и не активизированы. Люк даже не заметил, как его сайбер оказался в его руке, как он сам покинул кабину, и как парой взмахов, словно отмахиваясь от надоедливых мух, он разрубил нескольких чудом уцелевших дроидов, пытающихся атаковать его. 

Заветная цель манила его, звала; Люка не смутило даже то, что прорвавшиеся вместе с ним на корабль люди носили какую-то странную черную форму. Вместе с ним, плечом к плечу, прорубали они себе дорогу к внутренним каютам Имперского, преодолевая последнее сопротивление имперских солдат, и он ни на миг не усомнился, что это союзники. 

Прорвавшись к территории, занятой передвижными лабораториями, Люк остался один. Летчики в зеркальных шлемах, в черной униформе, рассредоточились по всему кораблю, и Люк слышал в своем передатчике их переговоры о зачистке корабля и одинокие выстрелы. 

Перед Люком была дверь, запечатанная личной печатью Императора, и он, на миг остановившись перед ней, даже испытал некое благоговение. В наступившей тишине – Люк снял свой шлем и отбросил его в строну, - он шагнул к этим дверям, отделяющим его от его цели, и одним взмахом сайбера снес опечатанный замок. Посыпались искры, оплавленный металл расцвел красной каймой на месте среза, и Люк, толкнув дверь ногой, ступил в лабораторию Палпатина. 

В слабом свете (освещение работало на аварийных аккумуляторах) он увидел то, что так хотел увидеть – множество цилиндров с плавающими в них телами. Ступив к одному из них, Люк вгляделся в черты человека, плавающего в жидкости за стеклом. Он никогда не видел императора молодым, он помнил лишь его обезображенное старостью и молниями силы лицо, но ошибиться он не мог: да, это был император. 

Тот человек, что разрушил их жизнь. 

Ярость накрыла Люка с головой, и он обрушил удар сайбера на цилиндр с клоном.

Цилиндр лопнул пополам и со звоном разрушился, выпуская блестящий водопад, окрашенный алым; на пол упало слабо трепыхающееся разрубленное пополам тело, им Люк был мокрый с ног до головы. 

Но первый удар не охладил его гнева; и молодой человек метался по лаборатории, учиняя погром, и лопались сосуды с перерубленными телами, и ноги джедая скользили по полу, залитому густой жидкостью. 

Как вошел Вейдер, Люк не слышал. 

От звона битого стекла и шума обрушивающееся воды он не слышал ничего, и присутствие отца скорее почувствовал.

- Люк, - произнес Вейдер, хотя сын не слышал его, - Люк, нужно уходить. 

Люк, тяжело дыша, смахнул ладонью с лица мутную жидкость и отступил, скользя, от очередного цилиндра. Вейдер стоял неподвижно, словно не решаясь ступить в разлившуюся по полу жижу. Сколько он так стоял, Люк не знал; да и сколько времени прошло с момента его первого удара – он тоже не понимал. Казалось, время встало. 

- Нужно уходить, Люк, - быстро произнес Вейдер. – Я чувствую недоброе. Скорее. 

- Я хочу уничтожить их всех, - промямлил Люк, еле ворочая языком. Вспышка гнева обессилила его, его ноги заплетались, его шатало из стороны в сторону, и Вейдеру все же пришлось наступить в кровавую лужу, чтобы подхватить сына под локоть и не дат ему упасть на этот пол, заваленный ошметками порубленной плоти. – Я убил бы Палпатина тысячу раз!

- Я знаю, - быстро произнес Вейдер. Волнение его нарастало; обострившимся звериным чутьем он чувствовал, как время отсчитывает последние секунды – перед чем?! – Нужно уходить, Люк!

Он спешно выволок еле сопротивляющегося Люка из разрушенной лаборатории и потащил его по полутемному коридору обратно в ангары. 

- Где ты оставил свой истребитель? – спросил Вейдер. 

- В правом секторе, - ответил Люк. 

- Его там нет, - так же быстро ответил Вейдер. – Я прилетел позже всех вас, позже штурмового отряда; думаю, мой корабль они не успели заметить…

- О чем ты, отец?! 

- Разве ты не видишь? – Вейдер ткнул пальцем на какой-то предмет, прикрепленный к стене. В полутьме ярко загорались разноцветные датчики. – Корабль заминирован. У нас минимум времени, чтобы его покинуть!

От первого взрыва, прогремевшего где-то в недрах Имперского, пол под ногами Люка и Вейдера задрожал, и оба растопырили руки, с трудом удерживая равновесие. 

- Скорее! 

Дальнейший путь они проделали бегом. 

Корабль трясся от постоянно гремящих взрывов, и Люк ругал себя почем свет стоит, понимая, что навлек беду и на себя, и на отца. 

Его делом было убедиться, что здесь действительно лаборатория Палпатина, и улетать. Черные летчики были здесь с приказом заминировать все. Но почему они не подождали его, почему ушли без него?! 

Взрывом, прогремевшим совсем рядом, разнесло хромированные двери, прогнув их пузырем, и в джедаев полетели обломки, дохнуло невыносимым жаром от начавшегося рядом пожара. 

Взрывной волной Люка откинуло в сторону, и он, ударившись головой, на миг потерялся, перестал соображать, что происходит. 

Вейдер, благодаря своему весу, устоял на ногах; он даже успел прикрыться щитом Силы, и наиболее крупные осколки разбились в мелкую пыль о его невидимый купол, не повредив ни ситху, ни валяющемуся без сознания Люку, прикрытому отцом.

Но один, самый первый, самый подлый осколок, все же успел; с неудовольствием глянул Вейдер на быстро расползающееся по боку пятно крови, и вырвал вонзившийся в тело железный обломок. Да, с его прежним костюмом таких вещей не случалось! Чтобы Вейдера посекло осколками – невероятно.

Однако, сокрушаться об этом нелепом ранении было некогда; отбросив железку, ранившую его, Вейдер подхватил обмякшее тело сына, и двинул к оставленному кораблю. 

Идти было все труднее; в полыхающем корабле выгорал воздух, плюс разгерметизация. Им еще повезло, что крейсер сразу не развалился на части. 

В шаттл Вейдер затащил сына уже когда огонь шел за ними по пятам. 

Скинув Люка в кресло, Вейдер сам уселся за штурвал, и лишь там к нему в полной мере вернулись самообладание и уверенность. 

Корабль, штурвал которого Вейдер держал в руках, никогда не подводил и не предавал его. 

Казалось, их корабль выплюнуло из разваливающегося крейсера очередным взрывом, прикончившим, наконец, Имперский и лабораторию на нем, и Вейдер, удержав штурвал с трудом, направил шаттл подальше от затихающего вдали боя.

Лицо Люка, лежащего в кресле, порозовело от притока кислорода, он зашевелился. Кажется, его волосы были в крови. Там, в полутьме, Вейдер этого не заметил. Или Люк ударился, или осколки от взрыва все же добрались и до него. 

- Мы уничтожили его клонов, - произнес Люк, с трудом разлепляя глаза. Вейдер молча кивнул. 

- Да, клонов больше нет, - ответил он, но этот был не тот ответ, который хотел услышать Люк.

Люк хотел, чтобы отец сказал ему, что у Палпатина больше нет его лаборатории; но оба они знали, что сказать так нельзя.

- Акбар велел отступать, - сухо произнес Вейдер. – Цель достигнута; уничтожены клоны. Обстрелян Бисс. Бомбардировкой там камня на камне не оставили. Разведка донесла, что флот империи на подходе. До их прихода бомбардировки Бисса продолжатся, но…

Люк резко выпрямился. 

- Ты хочешь сказать, - произнес он твердо, - что лаборатория Палпатина цела?! 

Вейдер лишь кивнул. 

- Я чувствую это, - с ненавистью произнес он через некоторое время. 

- Но где?! – потрясенный, произнес Люк. – Бисс расстрелян. Флот империи потрепан и разбит. Где?! Где он мог ее спрятать?

Вейдер молчал. 

Люк с ненавистью глянул на бой, отодвигающийся куда-то в сторону, вдаль. 

- Такие жертвы, и все зря! – произнес он с досадой. – Мы потеряли столько людей, столько сил, чтобы вернуться ни с чем?! 

Вейдер молчал. 

Люк отвернулся от отца и молча всматривался в далекие очертания крейсеров и шаттлов, расходящихся в мировом пространстве.

 

Бой, близость смерти и осознание того, что ему все же удалось заминировать корабль с прибывшим туда Вейдером взбудоражили Вайенса. Его черные летчики сделали все, не задавая лишних вопросов. 

Ах, если бы удалось, если бы удалось взорвать великого ситха! 

Но теперь Вайенс почему-то не верил в такую удачу. 

Во-первых, его люди не нашли корабль, на котором прибыл Вейдер. Это означало лишь то, что у него есть шанс успеть покинуть крейсер Палпатина до того, как он развалился на части. 

Во-вторых, заложенные бомбы оказались не так мощны, как хотелось бы Вайенсу, и взрывы не разнесли корабль сразу. 

А это означало, что Вейдер наверняка останется жив. Он просто схватит своего сопляка за шиворот и утащит его вон. 

Но надежда на то, что Вейдер погибнет, все же оставалась, и грела душу. 

Теперь оставался Палпатин и его лаборатория. 

Второй крейсер, и несколько шаттлов с врачами, учеными, и с самим императором. В том, что всех этих людей ему удастся уничтожить, Вайенс не сомневался. Вместе с ним на шаттле прибыли и несколько черных летчиков; они должны были заминировать и имперский крейсер с Палпатином, и, учтя неудачу с первым Имперским, со вторым осечки быть не должно. 

Плюс сами ученые и врачи; его черная охрана должна была расстрелять всякого, кто покинет этот линкор. 

Вайенс вычислил его почти сразу. 

Он понимал, что этот корабль охраняется куда сильнее, чем бутафорская лаборатория, и его так просто туда не пустят. Поэтому, лично убедившись, что первый крейсер заминирован, он покинул его не на своем перехватчике, а на имперском шаттле, позаимствованном тут же, в ангаре. 

От сил Альянса его прикрывали его верные черные летчики; в их глазах он был героем, дерзнувшим прокрасться к врагу. 

На крейсере Палпатина шли последние приготовления к отлету. Силы Альянса, удовлетворенные разгромом крейсера с клонами, действительно ослабили свою бдительность, переключив все свое внимание на бомбардировку Бисса, где, как они полагали, скрывается Палпатин, и теперь почти ничто не мешало императору проскользнуть незамеченным. 

Вайенс, воспользовавшись всеобщей суматохой, долго выбирал себе жертву, не высовываясь из своего спасительного шаттла; он видел, как собирается группа ученых, как грузят кое-какое оборудование, но это было все не то. Чутье подсказывало ему, что это не те люди, что могли бы ему пригодиться. 

И лишь когда из ангара вылетел очередной шаттл, и на взлетные площадки проследовала группа врачей, Вайенс оживился. В ангаре, среди людей, готовящихся к вылету, он увидел знакомые лица, людей, которые знали его как Дарта Акса. 

Среди прочих он увидел одну женщину, и в нем вновь зашевелилось это животное чувство, это желание, какое он испытал рядом с Евой. 

Искалеченное лицо Вайенса исказилось, перекосилось от ярости еще больше, и его израненные руки, затянутые в черные перчатки, сжались на штурвале шаттла с такой силой, что кожа его одежды жалобно скрипнула.

Одна из тех, кто наблюдал за его трансформацией в Дарта Акса, одна из тех, кто хладнокровно мучил и пытал его, втыкая в его тело иголки и вливая кровь Палпатина, собиралась покинуть корабль вместе с императором. 

Вайенс наблюдал, как она раздает команды, и в его воспоминании оживали картины того, с каким бесконечным презрением она смотрела на его мучения, и ощущал тот же обжигающий стыд, который чувствовал и тогда, раздетый до гола, прикованный к операционному столу, извивающийся под ее взглядом от боли как червяк. 

Вот теперь-то мы поменяемся местами! О, как сладка будет месть! С каким удовольствием Вайенс избил бы ее теперь! У него даже ладонь зачесалась – настолько ярко он представил, как влепляет ей пощечину, и как разбивает ей в кровь нос и губы…

Чувствуя в руках дрожь от возбуждения и предвкушения этой самой мести, Вайенс все же старался не потерять головы. Наблюдая за выбранной жертвой, он не мог не думать о том, как же сделать так, чтобы Вейдер ее не вычислил в тот же миг, как только увидит. 

Он мог ее не видеть и не знать, но ее мысли, ее опасения перед тем, что ее раскроют, выдадут ее с головой. Что бы ни посулил ей Вайенс, что бы не сказал, - она не в состоянии будет забыть то, что она имперец. Это знание ситх прочтет в ее глазах, увидев в них хотя бы слабое выражение страха. Женщина-врач не умела притворяться так же искусно, как делал это Вайенс, не умела прятать свои мысли глубоко, под толстым слоем других, ничего не значащих образов и желаний. 

Даже если Вайенс ее соблазнит, даже если он ее обманет, представ перед ситхом она тотчас же забудет о его словах и подумает, всего лишь подумает о том, зачем она рядом с Вейдером.

И тогда можно будет считать, что задание ее провалено. Ситх свернет ей шею без колебаний. 

Значит, нужно придумать что-то, что отвело бы на второй план любые ее мысли об империи. 

И Вайенс сидел и размышлял, размышлял и размышлял о том, 

Женщина-врач, молодая стройная брюнетка, с ярким лицом, несомненно, была очень привлекательна. Если Ева увидит ее рядом с Вейдером, она легко поверит в то, что она – соперница. Имперский врач выглядела в высшей степени уверенно, такая не потеряется на фоне бывшего главкома. Это хорошо….

Имперские солдаты суетились, перенося в очередной шаттл какие-то приборы, а она, судя по всему, руководила погрузкой. Высокий ранг, наверное. Тоже хорошо…

Вайенс неторопливо снял форменную куртку, говорящую о его принадлежности к Альянсу и остался в своем черном комбинезоне, делающем его похожим на жука.

Улучшив момент, когда с выбранной им жертвой рядом не было никого, Вайенс покинул свой шаттл и, крадучись, подошел к женщине.

- Добрый день, - произнес он, воровато оглядываясь по сторонам. Она обернулась к нему, и на миг на ее красивом лицо отобразилось все то же выражение легкого презрения. Вайенс почувствовал, как закипает в нем лютая злоба, и как его возбуждение становится все сильнее. Ты ответишь за все!

- Что вы делаете тут, генерал Вайенс? – произнесла она холодновато. То, как она назвала его по имени, и то, что она не напугалась его присутствия говорили о ее полной уверенности в собственной безопасности. Это хорошо; она не поднимет тревоги…

- Император велел мне присмотреть за отправкой его лаборатории, - ответил он. Она легко поверила в эту ложь; никто, кроме императора, не обладал информацией о том, когда и откуда будет произведена эвакуация. А узнать сам Вайенс не мог; Дарт Акс – вероятно, но не Вайенс.

Женщина насмешливо изогнула бровь, окинув оценивающим взглядом фигуру Вайенса. Его возбуждение не укрылось от ее взгляда, и она чуть слышно хохотнула. Наверное, она сочла это смешным.

- Разве вы не должны быть там? – она кивнула головой в сторону иллюминаторов. – На стороне Альянса? Что вы скажете по поводу своего отсутствия? 

- Что-нибудь придумаю, - туманно ответил Вайенс. – Это уже мои заботы! – он угодливо отступил с ее дороги, указывая на свой шаттл. – Пройдемте? Император велел мне дать кое-какие инструкции.. и попросить у вас рекомендаций по поводу моей дальнейшей трансформации, - добавил он, увидев в глазах женщины огонек недоверия. – Вы ведь руководили этим экспериментом? 

- Хорошо, ответила женщина, все так же улыбаясь. – Только учтите: я с вами никуда не полечу. Я знаю, вы держите на меня зло, - она усмехнулась снова, глянув на оттопырившиеся брюки Вайенса. – И я не хотела бы давать вам ни полшанса добраться до меня.

- У меня нет приказа сопровождать вас, - не сдержавшись, рявкнул Вайенс, густо покраснев под ее взглядом. – Кроме того, вы правильно заметили: мне нужно быть с Альянсом, чтобы не вызвать ничьих подозрений. Поэтому я не могу отлучиться надолго. Так мы идем?

Видимо, ей и в голову не могло прийти, что шаттл, на который указывал Вайенс – это не один из кораблей сопровождения, а угнанный им корабль, и что на его борту находятся вовсе не имперцы, а летчики Альянса. Такую дерзость и вообразить было невозможно, и потому женщина-врач легко согласилась пойти с ним. 

Вайенс, пропустив ее вперед себя, огляделся. В ангаре бы 

Но, едва ступив на борт шаттла, женщина поняла, что это ловушка. Увидев странную черную форму вместо привычной ее глазу имперской ла суматоха, и, кажется, никто и не обратил на их разговор. Спроси сейчас хоть у кого из снующих туда-сюда офицеров, с кем и куда она ушла – и они не нашли бы, что ответить.  на окружающих ее людях, она вскрикнула и рванула было обратно, но Вайенс, вложив в удар всю свою ярость, пинком в живот откинул ее от выхода. 

За его спиной торопливо задраили люки; черные летчики торопливо занимали свои места в кабинах пилотов, оставив Вайенса один на один с его жертвой. Корабль чуть ощутимо дрогнул – это были запущены двигатели, - и Вайенс понял, что его план сработал. Шаттл с похищенной женщиной-врачом, не вызывая ничьих подозрений, вместе с кораблями сопровождения покинул ангар имперского крейсера. 

Женщина, корчащаяся на полу, даже кричать не могла. Разинув рот, как выброшенная на берег рыба, она извивалась, и из ее напряженного горла вырывалось какой-то придушенный свист или хрип. От боли у нее глаза из орбит вылезли, и лицо покраснело и перекосилось. 

Вайенс, еле сдерживая себя, переступил через ее корчащееся тело. Его обуревало желание бить ее еще и еще, размолотить ей все кости, растоптать пальцы, но он понимал, что может убить ее, дав волю своим чувствам, а она была нужна ему живой. 

- Имперская подстилка, - с ненавистью произнес он, и пнул ее еще раз, в спину, заставив ее тело выгнуться назад. 

- Вы служите… - просипела она еле слышно, - …вы служите Альянсу! Я знала, что вам нельзя доверять…

Эти слова привели Вайенса в бешенство. 

Он резко нагнулся к лежащей на полу женщине, и, ухватив ее рукой за подбородок, жестоко сжав ее лицо своими страшными черными пальцами, стиснув ладонью ее рот, заставил ее подняться, точнее, поднял ее сам. Заставив ее встать на ослабевшие, подгибающиеся ноги, он отпихнул ее от себя, и с размаху влепил ей пощечину, разбив ей губу и сбив ее с ног снова. 

- Сука, - прошипел он радостно и злобно. – Сука! Я служу только себе, запомни это, ты, погань! 

Ухватив женщину за волосы, он потащил ее в сторону кают. Она, вскрикнув, вцепилась в его руку, вырывающую ее волосы, и попыталась встать, но ее ноги скользили по полу. Вайенс шел быстро, не давая ей ни малейшей возможности подняться и пойти самой. Он, словно пещерный человек, тащил свою добычу в свою пещеру. 

Открыв первую попавшуюся каюту, Вайенс зашвырнул туда сопротивляющуюся и кричащую женщину, и зашел сам, захлопнув дверь. В глазах его разверзся ад; глядя на очумевшую от боли и ужаса женщину-врача, он скалил зубы, он смеялся, и его изувеченное лицо дергалось, словно кто-то дергал за невидимые ниточки, заставляя его губы растягиваться в улыбке. Кажется, он приобрел весьма неприятный и даже уродливый нервный тик; он не мог справиться с мышцами своего лица, дрыгающимися вне его воли. 

И это ненормальное перекошенное лицо пугало женщину еще больше.

Закрыв за собой двери и отрезав всякие звуки извне, Вайенс обернулся к своей жертве и неторопливо снял перчатку с одной руки. 

- Смотри, - произнес он, поворачивая кисть туда-сюда, демонстрируя ее замершей от ужаса женщине. – Смотри, что ты со мной сделала! 

Его кисть была покрыта шрамами, еще даже не потускневшими. Между пальцами, куда эта самая женщина ставила страшные капельницы, наполняющие Вайенса болью, затягивались неровные рваные раны, запястье было разорвано кандалами, и руку перетягивал подживающий багрово-синий шрам. 

- И это только рука, - задумчиво произнес Вайенс, рассматривая свою истерзанную кисть. – Хочешь посмотреть на все остальное?

В глазах женщины отразился панический ужас, и она отрицательно затрясла головой, не в силах вымолвить ни слова. Вайенс почувствовал, как ярость снова наполняет его, и ему даже показалось, что сила отвечает его призыву, как отвечала она Дарту Аксу.

- Не хочешь?! – прошипел он злобно, подскочив к женщине. Почему не хочешь?! Ты же так любила смотреть на меня! Ухватив ее за грудки, он без какого-либо труда поднял ее легкое тело в воздух и несколько раз ударил ее по лицу, метя по губам и по носу. Казалось, он ощущает кончиками пальцев, как трескается ее кожа от его ударов.

Женщина в его руках обмякла, глаза ее потеряли осмысленное выражение. Ее губы были рассечены, шла кровь, пачкая руку Вайенса.

Это раззадорило его еще больше; мазнув всей пятерней по ее запрокинутому лицу, размазывая кровь, он толкнул ее, и она кулем свалилась на пол, ему под ноги, беспомощно раскинув руки, как кукла.

Пачкая ее одежду кровью, Вайенс рванул китель врача, добираясь да ее тела, и женщина попыталась ему сопротивляться, уцепившись слабеющей рукой за его руку, терзающую и рвущую ее одежду. 

- Не нужно, - молила она, - не надо! 

Ни слова не говоря, Вайенс снова влепил ей пощечину, почти выбившую из врача сознание, и рывком разодрал на ней форменные брюки, обнажив ноги девушки. 

- Сейчас мы позабавимся, - шипел он радостно, расстегивая свои штаны, кое-как справляясь трясущимися непослушными пальцами с молнией. – Сейчас, сейчас… тебе же интересно было смотреть на меня, и на него тогда? Правда ведь? Ну, так я вас сейчас познакомлю поближе! 

Внезапно женщина оттолкнула Вайенса и, перевернувшись, попыталась на четвереньках добраться до запертых дверей. Кажется, в ней теплилась надежда вырваться из комнаты. Она думала, что вряд ли кто-то одобрит действия Вайенса, и за нее вступятся, не позволив ему над ней надругаться.

Скорее всего, так и было бы, но Вайенс не дал ей шанса проверить это. Сопротивление полураздетой жертвы, ее обнаженные ягодицы, мелькающие перед его глазами, еще больше раззадорили Вайенса. 

Одним прыжком он настиг ее, и навалился всем телом, выкручивая ей руку за спину. От боли она вскрикнула и зарыдала, когда ее лицо было прижато его рукой в перчатке к полу, а его ненормальное дергающееся лицо оказалось рядом, и его злые губы зашипели ей прямо в ухо:

- Ну, куда же ты? Мы так интересно начали,- он отпустил ее голову, и его пальцы в черной перчатке безжалостно вонзились в ее тело, в сжавшееся от ужаса и боли лоно, заставив ее кричать от разрывающей ее боли. – Хорошо тебе, а?

Двигая внутри женщины пальцами, немилосердно терзая ее, заставляя кричать и извиваться, Вайенс испытывал, пожалуй, большее удовольствие, чем от простого акта. Женщина крутилась, как угорь на сковороде, стараясь вырваться, избавиться от этих движущихся резкими глубокими толчками внутри нее пальцев, но Вайенс не давал ей такой возможности. Она попыталась сжать бедра, и все-таки вытолкнула его руку, но это только еще больше разозлило его. Со всего размаха он ударил ее по ягодице, оставив алый след, и рывком поставил на колени, все так же пригибая ее голову к полу. Женщина униженно рыдала, но все же еще пыталась сопротивляться. Тогда он еще раз ударил ее по обнаженному телу, и еще, и еще, каждым ударом вызывая у нее крики боли. Подождав, пока она перестанет корчиться, он снова поставил ее на колени, одним резким движением заставив ее раздвинуть перед ним бедра. 

- Или ты сейчас успокоишься, - прошипел он, пристраиваясь между ее ногами сзади и ощупывая рукой дрожащее тело, - или я сверну тебе шею. Не мешай мне получать удовольствие. 

Вайенсу казалось, что он возбужден настолько, что кончит через пару движений, и поэтому он немного подождал, остывая. Его руки продолжали терзать стонущую женщину, проникая в нее и наверняка причиняя ей травмы. 

Возбуждение не проходило, и сил терпеть больше не было. Поэтому он схватил ее за бедра и вошел одним движением, причиняя боль и ей, и себе, вогнав перенапрягшуюся головку в жаркую узкую глубину.

Но эта боль была ничто в сравнении с чувством обладания, которое он испытал при этом. 

Женщина завыла, когда он начал двигаться в ней сильными грубыми толчками, удерживая ее голову за волосы, и он, чтобы заставить ее кричать еще сильнее, хлестал ее по обнаженному телу.

Он не помнил, как все окончилось.

Кажется, от накрывшего его с головой удовольствия он кричал не меньше, чем она от боли, и его руки царапали, рвали кожу на ее извивающейся спине.

Когда он пришел в себя, было тихо. 

Обнаженная истерзанная женщина в остатках форменной куртки без сознания лежала на полу. 

Вайенс с трудом поднялся на ноги; ощущение опустошения и в то же время бесконечной власти и удовлетворения лишили его желания двигаться, говорить, вообще делать что-либо.

Страсть, к которой так неистово взывали ситхи, и которая пришла в момент, когда он был простым человеком, овладела им и выжгла его дотла, не покорясь ему. Вместо того, чтобы наполнить его силой, она высосала его досуха, и он понимал, что после этого внезапного приступа он еще не скоро сможет что-то захотеть. 

- Вставай, - произнес он, носком сапога тыча в бок лежащей женщине. Он неторопливо приводил в порядок свою одежду, но движения его были неторопливы не потому, что он испытывал к истерзанной женщине презрение, и всячески пытался его продемонстрировать, а потому что у него даже на это нехитрое действие не осталось сил.

- Вставай, я сказал, - повторил он, увидев, что она медленно приходит в себя. – Приведи себя в порядок и оденься, - он кивнул сверток, лежащий на столе. – Там форма Альянса. Теперь ты будешь служить мне. Если ты меня ослушаешься, - он усмехнулся, - я убью тебя. Ты познакомилась лишь с генералом Вайенсом, а Дарт Акс еще более интересный собеседник. 

- Император обязательно заметит мое похищение! – выкрикнула она в отчаянии. Вайенс холодно обернулся к ней:

- Через час Альянс расстреляет лабораторию императора, - зло произнес он. Женщина поникла. – Уж об этом я позабочусь! Так что скажи мне спасибо, я только что спас тебе жизнь, а ты… ты мне просто отплатила тем способом, который тебе доступен, шлюшка. Так что закрой рот и слушай меня! 

- Что я должна буду делать? – прошептала женщина, подтягивая колени к груди и попытавшись стянуть на груди обрывки формы, чтобы хоть как-то прикрыть свою наготу. Ее разбитое лицо распухло, волосы были растрепаны и походили на свалявшуюся паклю. От былой самоуверенности не осталось и следа, и она не смела поднять глаз на своего мучителя. 

Ее стыдливость вызвала у Вайенса только брезгливость, и он поспешно отвернулся.

- Ты должна будешь сопровождать Дарта Вейдера, - резко произнес он. – И все. Вас просто должны будут видеть вместе. 

- Но… но как?

- Это моя забота, - рыкнул Вайенс. – Я сумею поместить тебя в его окружение, - он снова кинул взгляд на сжавшуюся в комок женщину, и по губам его проскользнула гадкая усмешка. – А ты понравилась мне. Иногда мы будем встречаться.

От этих слов женщина вздрогнула, как от удара, и на глаза ее навернулись слезы.

- Нет! О, нет!

- Еще как да, - с садистским удовольствием произнес он, увидев животный ужас в ее глазах. – Не то познакомишься с Дартом Аксом.

Она уткнулась лицом в ладони и разрыдалась, и Вайенс, усмехнувшись, отпер двери и вышел вон из каюты.

Все, что он сотворил, Вайенс сделал не только из чувства мести, и даже не для того, чтобы удовлетворить давно сжигающую его изнутри страсть. 

Он прекрасно понимал, что женщина, подставь он ее Вейдеру, скорее всего, будет опасаться ситха, и тем привлечет к себе его внимание. 

После всего случившегося же все эти мысли ушли на второй план, были похоронены под всеобъемлющим ужасом перед Дартом Аксом. Не нужно было быть ситхом, чтобы видеть этот страх – а все потому, что она отлично знакома с этим порождением Темной Стороны Силы. 

И теперь, при встрече с Вейдером он не покажется ей таким уж жутким. Гораздо больше ее будет заботить предстоящая встреча с Дартом Аксом.

Проще говоря, Вайенс применил к ней тот же прием, что и сам использовал для маскировки: он просто отодвигал на задний план все мысли, сосредоточившись на одной, вложив в нее все свое внимание. 

Бой сместился ближе к Биссу; Вайенс, наблюдая, как увеличивается расстояние между ним и перевозимой лабораторией Императора, ощущал невероятное желание сию секунду оказаться в двух местах сразу. 

Нужно было доложить Альянсу о перевозимой лаборатории, о том, как это делается, и указать на суда, занятые этим! 

Но сигнал с подобными донесениями, идущий с имперского судна, выглядел бы достаточно странно, если не сказать больше – имперские силы за подобные донесения корабль бы просто расстреляли. 

Нужно было для начала выбраться на позиции Альянса, но это теперь тоже было опасно, потому что Альянс их тоже мог уничтожить. 

Из каюты вышла женщина-врач, переодетая в слишком большую для нее форму Альянса; мельком глянув на нее, Вайенс слегка поморщился от досады: своими пощечинами он основательно попортил красотке лицо, и она выглядела жалко с распухшими губами и кое-как приглаженными волосами.

Но Вайенс быстро утешился мыслью, что на войне никого не удивишь разбитым лицом. Ничего, отойдет. 

- Генерал Вайенс, они могут ускользнуть, - произнес пилот, явно волнуясь. На сенсорных экранах перед ним разворачивалась панорама Космоса, и Вайенс мог убедиться лично – пока он занимался похищением врача Палпатина, основная часть его лаборатории благополучно миновала опасный участок. Вайенс мучительно кусал губы, размышляя, как же подать знак Альянсу, и при этом остаться целым. Он почти решился рискнуть, и выйти на связь с Акбаром, фактически обнаружив себя в тылу врага и поставив себя под удар, но раньше, чем он отдал этот приказ, несколько эскадрилий истребителей Альянса, покинув бой, направились к ускользающим кораблям императора и открыли по ним огонь. 

Не в силах сдержать своего ликования, Вайенс выкрикнул что-то дикое и страшное, наблюдая, как юркие перехватчики атакуют корабли снова и снова, и как те взрываются, лишая императора последней надежды на бессмертие. 

Один за другим все корабли императора с его лабораторией были взорваны, и Вайенс, обернувшись к врачу, с ужасом и отчаянием наблюдавшей этот недолгий бой, выкрикнул:

- Ну, что я говорил?! Скажи спасибо, что я выбрал именно тебя, не то сейчас ты плавала бы, обгорелая, рядом с этими обломками! 

Женщина ничего не ответила ему; в ее глазах стояли слезы.