***************
Теперь, когда опасность отступила, Ирис могла вздохнуть свободно  - и в мозгу ее тотчас возникла давно терзающая ее мысль.
- Вы позволите? 
Она улыбнулась Люку как можно более обольстительнее, вложив в свою улыбку все свое умение нравиться мужчинам. 
Люк расцвел в ответ, доверчиво хлопая глазами, а Ирис, подхватив испачканную его кровью салфетку, торопливо скользнула к анализатору.
- Всегда было интересно, - прощебетала она, как беспечная птичка, подкручивая рычажки настроек и размещая анализируемый материал в приемнике, - как выглядят показатели джедая. Сила… о, это так необычно!
Люк покраснел от этого немудреного комплимента, отвешенного в его адрес хорошенькой женщиной, и его удовольствие не укрылось от внимания Ирис.
«Похоже, Скайуокеры не только мидихлореаны по наследству передают, - холодно подумала она, - но и свое тщеславие. Мальчишка просто плавится от похвал, как масло на раскаленной сковороде. Тем проще будет с ним сладить».
Цифры, выданные анализатором, просто зашкаливали, таких показателей не было даже у Императора, и теперь Ирис, оторопело отстранившись от прибора, с неподдельным восхищением и даже благоговением посмотрела на молодого человека.
- Невероятно! – пробормотала она. – Просто невероятно! Такое количество мидихлореанов… Никогда не видела ничего подобного! Разве вообще возможно такое?! – и она вновь уставилась прибор, не веря своим глазам.
Император с его средненькими показателями в сравнении с этим полудохлым мальчишкой был просто ничтожеством, с недоброй усмешкой в душе подумала Ирис, и все его производные – тем более. 
Последняя мысль относилась к Дарту Аксу, который рождался от мидихлореан Императора, и выглядел в глазах Ирис каким-то жалким полуфабрикатом, как сырая непрожаренная котлета из многократно перетертого, пережеванного, ненастоящего белка, не имеющего ничего общего с мясом.
На вершине власти Императору с его посредственными показателями помогали удерживаться только многолетний опыт и главное - острый ум, какого у прямолинейного Вейдера не было. 
Но природу не обманешь! И глядя на кровь Скайуокера под стеклом прибора, Ирис мгновенно поняла, кто тут альфа самец.
Крови Вейдера Ирис раньше не видела никогда. В те дни, когда  работала с великим ситхом, она была лишком низкого ранга, чтобы ее допустили до работы с его кровью и с его материалами, а пойдя на повышение, она имела дело только с образцами Императора.
С вычищенными от генетического мусора образцами, с идеализированными клетками, с улучшенными генетическими копиями. Сама создавая улучшения, раз за разом глядя на цифры анализатора, Ирис сначала удивлялась им, потом удивление сменилось привычкой, затем привычка переросла в обыденное чувство, которое трудно описать одним словом. 
Ирис полагала, что показатели Императора – это идеал и эталон, и выше них только сама Сила. Отчасти это поклонение было привито корпоративной политикой, отчасти – желанием защититься, и было этаким подобострастным подхалимством. Да здравствует наш Император, самый могучий ситх, венец творения, и все такое.  
Но, оказывается, есть кое-кто посильнее этого старого пня, тоже, кстати, весьма тщеславного и обожающего лесть едва ли не больше власти.
Сильнее Императора и Дарта Акса, кровь от крови его… 
Тонкая рука Ирис осторожно, чтобы Люк не услышал, сминала, комкала выданный анализатором листок с подробным анализом, и скоро крохотный комочек исчез в кармашке халата Ирис..  
- Больше только у отца, - хвастливо произнес Люк, и тотчас покраснел, устыдившись своего неловкого хвастовства. Ирис звонко рассмеялась, скрашивая повисшую паузу, и, легко вспорхнув с места, подбежала к Люку и, склонившись над ним, чмокнула его в щеку. От поцелуя стало больно, и Ирис снова засмеялась, прижимая пальцами ссадину на разбитой губе. Это выглядело очень естественно и так трогательно… раненные победители обмениваются поцелуями, торжествуя свою победу. Этот немного интимный жест можно будет списать на радостное возбуждение, которое владело абсолютно каждым человеком на этом корабле… а можно и на нечто большее.
Люк, казалось, тоже поддался этому странному возбуждению, и неожиданно ловко и сильно обхватив Ирис, притянул ее к себе, заставив присесть на край своей кровати, и чмокнул ее прямо в губы. Поцелуй вышел пылким, неловким и неумелым, как у школьника, признающегося в своей первой любви, и эта горячность насмешила Ирис еще больше. У Люка были сильные руки, все же он был взрослым мужчиной. Но его лицо, его взгляд, были такими чистыми и наивными, что Ирис невольно поразилась тому, как причудливо природа играет с людьми.  
«Невероятно, чтобы этот мальчик с таким открытым лицом, настолько невинный, неиспорченный, искренний, был сыном Вейдера, зла во плоти!» - подумала про себя Ирис, заглядывая в глаза Люка, полные неподдельного восхищения.
Впрочем, что она знала о юном человеке, который был когда-то джедаем, и которому только предстояло стать великим и страшным Вейдером.
- Вы такой милый, - почти искренне произнесла она. – Вы так забавно смущаетесь. Не стоит; хотя смущение вам идет.  Теперь понятно, отчего вы такой сильный, - Ирис указала пальчиком на анализатор и сделала заговорщическое лицо. – С такими данными с вами не так-то легко сладить. Думаю, вы легко справитесь со своим ранением! Выздоравливайте!
Она чуть коснулась щеки молодого человека, и, осторожно высвободив свои пальцы из его ладони, встала с его постели и поспешила к дверям. Она итак слишком долго задержалась здесь, и совсем негоже будет, если тут ее застанет Вейдер. Если Люку достаточно было улыбнуться, чуть вильнуть бедром и немножечко показать в вырезе халата грудь, то старого робота этим не обманешь. 
Люк, провожая восторженным взглядом отчаянно кокетничающую с ним Ирис, даже не обратил внимания, что она подхватила контейнер с его собственной кровью. А Вейдер обязательно б поинтересовался,что это такое она прячет.
- Мы еще увидимся? – крикнул вослед ей Люк, приподнимаясь на локтях.
- Я обещаю! – тоненько пропищала из-за дверей Ирис веселым голоском, ладонью удерживая створку, чтобы та закрылась как можно бесшумнее. Если б Люк сейчас увидел ее лицо, он бы поразился произошедшей в нем перемене – от приветливой улыбки не осталось и следа, и искусанные чуть не в кровь губы искривлены от жуткого ужаса, а по бледному лбу градом катится пот.
Господи, как страшно!
Как же страшно – заигрывать с мальчишкой, улыбаться ему, ощущая затылком взгляд ситха!
Но это того стоило, успокаивала себя Ирис, почти бегом минуя коридор и оказываясь у лифта. Такой материал! Такая мощь! Если б обращение не было таким опасным и болезненным, она, не задумываясь, влила б себе кровь Люка и испепелила б Вайенса молнией силы. Или разодрала б этого извращенца - садиста на части еще каким-нибудь изощренным приемом, на которые ситхи были великие мастера…
До корабля, на котором Вайенс привез ее сюда, Ирис добралась без происшествий. Призрак великого ситха напрасно витал над нею. То ли Вейдер и впрямь ничего не почувствовал, то ли он вновь всматривался своими выцветшими, тухнущими глазами в бездну, балансируя на краю. Кто знает.
Как только Ирис переступила порог своей каюты, двери за ней закрылись, и из- за ее спины, из темного угла, явился Вайенс. Он, наверное, уже давно поджидал ее тут, и при ее появлении выскочил из своего укрытия как паук, спешащий к запутавшейся в его сетях неосторожной мошке.
Вид у него был совершенно безумный, со своей свернутой шеей и перемотанной головой он здорово смахивал на ожившего мертвеца. 
Признаться, Ирис не ожидала от него подобной прыти, по ее расчетам он должен был спать в медицинском отсеке, где она его оставила, однако, он был тут. Ирис с трудом сдержала гримасу неудовольствия; нюх у него, что ли, на опасность? Чутье? Предвидение, как у ситхов и джедаев? 
Она искренне рассчитывала в одиночку, пока он не путается под ногами, еще раз провести все анализы и произвести все расчеты, а за одним припрятать немного материала для себя, для подробнейшего исследования и опытов. 
Слова Вайенса о том, чтобы заставить мидихлореаны делиться, не оставляла ее. Конечно, такие работы велись и в лаборатории Палпатина, и даже достигались определенные положительные результаты, которые, впрочем, были просто ничтожны в сравнении с анализами мидихлореан Люка. Ирис полагала, что основным препятствием в дальнейшей работе в этом направлении было как раз то, что работа велась только с образцами Императора. Проводить подобные опыты над кровью Вейдера было строжайше запрещено. Император боялся, что эти опыты увенчаются успехом и что Вейдер доберется до плодов этих трудов. 
Словом, Император боялся успеха точно так же сильно, как и страстно жаждал его, и, вкладывая невероятные суммы в продвижение научной работы, он одновременно рубил сук, на котором сидел, запрещая даже исследовать чужие образцы.
А ведь они могли бы дать так много ответов! Хотя бы на вопрос о том, отчего у разных форсъюзеров разное количество мидихлореанов?
Но появление этой перебинтованной жабы и теперь поставило крест на всех этих вопросах. 
Вайенс не позволит и каплю крови Скайуокера тронуть без его ведома…
- Ну что, что?! – просипел он. Наверное, из-за повреждения нервов он теперь еще и сипит, ну, просто здорово, автоматически отметила Ирис.
- Успешно, - кратко бросила она, моментально отстегивая крышку контейнера-переноски. – Вот образцы его крови, и ты был чертовски прав – кровь Скайуокеров это нечто! У тебя есть оборудование, чтобы ее законсервировать? Это нужно делать сейчас же, чтобы не повредить мидихлореаны.
Но Вайенса волновало совсем другое. Жадно выхватил он пластиковый контейнер из рук Ирис, и на его лице отразились разочарование и закипающая злость.
- И то все?! – прохрипел он, и щека его нервно задергалась. Он потряс пластиковым мешочком перед лицом Ирис, словно хотел натыкать ее носом в этот крохотный пакет, как нашкодившее животное. – Это ты называешь успехом?! Да этого едва хватит на одну дозу!
- Прекрати истерику, - грубо огрызнулась Ирис, вырывая свою драгоценную добычу у него из рук. Странно, но ее страх перед Вайенсом улетучился, будто и не было его. – Важно не количество, а качество материала! Судя по анализам, этого тебе хватит на три привычных дозы. Если ввести это все, ты просто не выдержишь и умрешь. 
Вайенс осекся, и несколько секунд молчал, переваривая информацию. Глаза его лихорадочно блестели.
- Значит, - ликуя, произнес он, - я был прав? Кровь Скайуокеров поможет мне?! И я смогу… 
- Потенциально ты будешь сильнее Императора, - сухо подытожила Ирис. – Если, конечно, выживешь после вливания. У нас слишком мало материала, чтобы подготовить тебя к постепенному привыканию к такой мидихлореановой атаке. 
- Так раздобудь еще! – рыкнул Вайенс. 
- Очень интересно, как это сделать?! - зло огрызнулась Ирис. – Я итак забрала слишком много крови у Люка, он чуть не умер у меня на руках! Наше счастье, Вейдер ранен, и только поэтому он не притащился и не разнес все в клочья! Остынь-ка, торопыга! Твоя спешка не приведет ни к чем хорошему. Я ученый, я знаю, о чем говорю!
- Но мне нужно больше! – произнес Вайенс, и в его голосе послышались нотки безумия. Он был одержим идеей сейчас же, сию минуту влить в себя сыворотку и помериться силами с Вейдером. Убить Вейдера… Уничтожить его!
- Позже, - отрезала Ирис, упаковывая свое сокровище в холодильник. – Вероятно, мне удастся позже взять у Люка крови еще. Мальчишка прост, он мне доверяет. Но не сейчас. Если хочешь, конечно, мы можем рискнуть, и я волью тебе эту порцию, - до Ирис вдруг дошло, что она может избавиться от тирана сию минуту, но, кажется, эта же самая мысль посетила и Вайенса.
- Нет, - резко ответил он, - не сейчас. Сейчас я не вынесу, да. Мне нужно срочно подлечиться, восстановиться. Хотя бы залечить шею. А потом… потом мы вольем ее, и я попробую силу Скайуокеров.
Вайенс, думая о чем- то своем, блестя своим незабинтованным глазом, бормоча что- то себе под нос, взял маленький холодильник, в который Ирис уложила контейнер с кровью Люка, повернулся к дверям, и, почему- то подволакивая ногу, двинулся прочь. Ирис накрыла волна отчаяния; он ни слова не сказал об экспериментах, а ей уже не терпелось приступить к работе! Да еще и забрал материал с собой! Наверняка спрячет, или разделит на части и вольет себе! В любом случае, доступа к ним у Ирис не будет.
Что, снова ждать, снова терпеть запреты?! Снова иметь на расстоянии вытянутой руки все нужные материалы, но не иметь возможности хотя бы попробовать реализовать свои знания?
-А что мне делать сейчас? – выкрикнула Ирис, делая шаг ему вослед, словно пытаясь догнать его и остановить. В голосе ее послышалось отчаяние, и Вайенс, уже положивший было руку на ручку двери, остановился и медленно обернулся к женщине. Движения его стали медленными, рваными, неверными, и Ирис подумала, что на него, вероятно, начали действовать какие-то препараты, введенные ему от боли. Невероятный человек этот недоситх. Он, как и Вейдер, держится на ногах лишь усилием своей воли. Интересно, что заставляет его с таким упорством идти вперед? Неужто жажда власти, как и любого из ситхов? Неужто власть так сладка и желанна, что даже ее призрачная тень может заглушить самую сильную боль и заставить двигаться к манящей его заветной цели?
Иди во всем виновата эта девочка, недобро подумала Ирис, аристократка-любовница Вейдера, вокруг которой Вайенс развел эту грязную возню? Слухов ходило много, но ничего конкретного, так, на уровне пикантных сплетен… А ведь кажется, говорили, что эта девка – подчиненная Вайенса? 
Неужели?.. Неужто жажда власти тут ни при чем?
- Что ты имеешь в виду? – заплетающимся языком произнес он. Казалось, что лекарства завладевают его телом все сильнее, и оно слабеет, отказывается двигаться. И лишь его мозг каким – то чудом не подчияется этому химическому влиянию, и работает четко, как и прежде.
- Вы говорили о работе, об экспериментах с мидихлореанами! – напомнила Ирис. Она, конечно, рисковала. Вайенс мог впасть в те же самые осторожность и подозрительность, которые Императору не давали приблизиться к его заветной мечте – стать самым сильным, - и вообще запретить Ирис прикасаться к образцам, полученным у Люка, но Ирис не могла не попробовать, хотя бы попытаться получить его разрешение.
- Эксперименты, - повторил Вайенс нараспев, словно в его голове даже мысли стали замедляться. – Эксперименты… Да, нам нужны эти исследования. 
Ирис мысленно возликовала. Виновны ли в том препараты, или Вайенс все же умнее и не такой параноик, как Император, а он разрешил, разрешил..!
- Но не сейчас, - вдруг отчетливо и жестко произнес он, заметив ее ликование, которое она не смогла скрыть, -  позже. Когда я найду тебе верного мне человека, чтобы присматривал за тобой. До тех пор не смей даже прикасаться к этому! – он приподнял чемоданчик, демонстрируя его Ирис и многозначительно глянул на нее. Разочарование и досада, вероятно, очень красноречиво отразились на ее лице, и Вайенс коротко хохотнул. Его глаз весело заблестел, изучая лицо женщины.
- Хотела напакостить, да? – произнес он с издевкой. – Хотела накачать меня какой- нибудь дрянью? Ты что, думаешь, я совсем идиот?
- Я всего лишь хочу работать, - сухо ответила Ирис, отводя взгляд. – Я ученый…
- Поработать? – издеваясь, переспросил Вайенс. – Я предоставлю тебе такую возможность! У тебя будет достаточно времени, чтобы поработать! 
- Что я должна буду сделать? – насторожившись, произнесла Ирис. Веселье Вайенса не предвещало ничего хорошего.
- Пока я слетаю на Риггель, ты должна будешь забраться в койку Вейдера. Я хочу, чтобы слухи о твоей связи с Лордом Вейдером дошли кое до кого, - Вайенс гнусно осклабился, - до женщины, точнее. И чем интереснее будут эти слухи, тем лучше, - заметив недоумевающий взгляд Ирис, Вайенс попытался придать себе совершенно невинный вид и пояснил: - Я всего лишь хочу раскрыть бедной девочке глаза. Она ужасно, опасно заблуждается на счет Ситх Лорда, а подобные заблуждения ни к чему хорошему не приводят. Она должна понять, каков он на самом деле, - в голосе Вайенса появились неприятные металлические нотки, и его взгляд стал холодным. – Ты все поняла?
- Что?! Но это… это невозможно!
От страха у Ирис даже в глазах потемнело.
Это приказание Вайенса словно расставило все на свои места, и дало объяснение всему происходящему.
И Ирис поняла природу его маниакальной одержимости так четко, словно он сам сказал ей, описал самыми точными и откровенными словами.
Власть – что ж, может быть, вероятно Вайенс и жаждал власти. Но вперед вела его не она, и даже не желание добиться женщины Вейдера, как Ирис подумала изначально. Эта женщина… по большому счету она ничего не значила для него. Так, переходящий приз победителю. Но вот получить этот приз – о, этого Вайенс хотел всем сердцем!
Вайенс хотел быть первым, хотел быть лучше великого ситха, лучше его во всем. Ему мало было превзойти Вейдера в мощи победить его, убить, ему мало показалось бы даже вскарабкаться на трон Императора. Ему хотелось чистейшего поклонения и признания, а кто более искренне восхитится им, если не женщина, влюбленная в Вейдера, в это воплощение абсолютной Силы и зла? 
Ситхи все возводят в абсолют, это верно. И Вайенс вполне постиг эту науку, желая стать абсолютным победителем. И потому ради того, чтобы обратить на себя взгляд одного-единственного зрителя, Вайенс готов был развернуть всю Галактику. Просто оболгав Вейдера. Или не оболгав – думается, что вариант, когда Ирис удалось бы совратить Вейдера, Вайенса устроил бы еще больше.
Но то, что для Вайенса представлялось простой шахматной партией, спланированной и продуманной операцией, для Ирис означало совсем другое.
Это же верная смерть!
Заигрывания с Лордом Вейдером ни к чему хорошему привести не могут, это вся Галактика знает!
- Я не прошу тебя вешаться ему на шею и щебетать нежные словечки, - произнес Вайенс, предупреждая ее истерику. – Хотя, конечно, это было б идеальным вариантом… Я всего лишь прошу тебя выбрать момент поудачнее и побывать в его каюте, и выйти оттуда в весьма недвусмысленном виде, чтобы люди истолковали твое пребывание там однозначно. Хоть голой выскочи оттуда.
- Да это безумие! – воскликнула Ирис. От страха у нее губы дрожали. – Я, может, и осмелилась бы на это, если б его не было на корабле…
- Вот и осмелься, - снова перебил ее Вайенс, отворачиваясь. – Все, я устал. Мне нужно прилечь, - пробормотал он, открывая дверь. – Я сказал тебе, что делать. Действуй. И если ты этого не сделаешь… - Вайенс замер на пороге и медленно обернулся, недобро глянул на замершую от страха Ирис. – Если ты не сделаешь это, я строго спрошу с тебя! – он многозначительно покачал чемоданчиком в руке.
Двери за ним закрылись, отрезая свет из коридора, и снова стало темно; мрак разгонял лишь слабый свет настольной лампы.
Ирис стояла, боясь даже пошевелиться. От страха ей казалось, что ее голову покалывают мелкие острые иголочки, и каждый вдох разрывает ей грудь. Кажется, у нее начиналась истерика, она часто-часто дышала, но воздуха ей не хватало, и казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из груди.
Забраться в комнату к Вейдеру!
В империи это означало верную смерть. 
Находились такие дерзецы, которые обходили все преграды, обманывали охрану ситха и попадали в его покои, чтобы встретиться с ним лицом к лицу.
Но всегда найдется и такой человек, который заметил бы проникновение в покои темного лора, и донес бы на дерзеца. 
Ведь если этого не сделать, гнев темного лорда обрушится на обоих – и на нахала, потревожившего ситха, и на того, кто не донес, ведь к Вейдеру приходили не чай пить. Его приходили убивать.
На Вейдера в разное время было совершено множество покушений, и после того, как истерзанный труп убийцы Вейдер пинком вышвыривал из своих покоев, его гнев обращался на охрану, на офицеров, которые ею командовали, словом, на всех, кто подворачивался ситху под руку. Избежать в этом случае кровопролития можно было только одним способом: либо изловить лазутчика до того, как это сделает сам темный лорд, либо самому убийце передумать, и уйти, ничего не натворив, другими словами – попросту скрыть от Вейдера сам факт присутствия в его комнате посторонних.
Вайенс же велел Ирис сделать прямо противоположную вещь. Открыто там побывать.
Ему было наплевать на ее жизнь; и, вероятно, и на свою собственную тоже. В его маниакально горящем глазу Ирис прочла твердое решение влить в себя кровь Люка, если она погибнет, и если некому будет приготовить ему его привычную дозу, пусть это даже и будет грозить ему смертью. Извечная игра ситхов затягивала его, и остановиться он уже не мог. Ставить цель, а потом плести паутину интриг и добиваться – это и было теперь его жизнью. 
Стоило ли ожидать от него сочувствия и поддержки?!
- Уродливый ползучий гад! – проскулила Ирис, от ужаса суча ногами. По щекам ее лились слезы, ее колотило так, словно она стояла не в полутемной комнате, а на эшафоте, или у стенки перед расстрельной командой. Еще ничего не сделав, она уже ощутила себя мертвой, и воображение рисовало ей один конец мучительней другого.
Впрочем, шептал ей разум, еще ничего не кончено. Ведь есть еще кое-что, о чем Вайенс не знает.
- У меня есть еще несколько дней! – злобно  прошипела Ирис, крепко сжав зубы. Все ее тело, лицо, руки тряслись, как в ознобе, и ей стоило огромных усилий, чтобы взять себя в руки и трясущейся рукой попасть в карман своего халата. Там, в стерильном пластиковом мешочке, лежала салфетка, испачканная кровью Люка.