Я медленно брел сквозь густую листву, постепенно приближаясь к развалинам Красной площади. До наступления Новой Эпохи, Красная площадь являлась архитектурным достояние Москвы. Теперь же это просто груда красных кирпичей, вокруг которой покоился наш новый город. На площади теперь обосновался рынок, где можно было обменять различные ценные или редкие вещи на еду, воду, одежду, предметы личной гигиены и прочие, необходимые в быту предметы. По воскресениям было особенно интересно. Открывались торги. Это была хорошая возможность продать за хорошую цену практически все что угодно. Да и купить тоже: купцы разбавляли свое барахло особо ценными товаром. Например, оружием, лекарствами, хорошим алкоголем, горючим, техникой, способной работать без электрического питания, батареями и многими другими весьма полезными вещицами. С этими мыслями я и вошел в город. Оказавшись в родных местах, я почувствовал сильное облегчение, и, к собственному сожалению, позволил себе расслабиться. Так бывает обычно. Ты держишься до последних сил, стоишь на ногах, оказываешь сопротивление и тебя, казалось бы, не сломить. Но стоит почувствовать поддержку, как все меняется, и вот ты уже лежишь на брюхе, надеясь, что твоя спина будет прикрыта. То же случилось и со мной. Поняв, что почти добрался до дома, я вспомнил о своей ране, и о том, сколько крови и сил было потеряно во время пути. Острая боль пронзила правый бок, заставив меня скукожиться. Дыхание сперло, и я сильно закашлялся, сплевывая кровь. Меня мутило, а в глазах то и дело вспыхивали и гасли разноцветные огоньки. Ровно идти я уже не мог. Меня штормило так, будто я неделю провел в плавании, ноги волочились еле-еле. Со стороны могло показаться, будто я набрался в хлам, и лучше б оно так и было на самом деле. Я долго решался на то, чтобы посмотреть на свою руку, и, в конце концов, с трудом сфокусировав взгляд, размотал черный лоскут. Зрелище было не для слабонервных. Ладонь опухла и местами посинела. Рваные края ссадины приобрели мертвенную бледность, и все было в бурых кровавых разводах, подсохших слегка, но тем ни менее липких. Сам лоскут был настолько пропитан кровью, что его смело можно было выжимать. Хуже некуда! По сильной пульсации и сдавленной боли я догадался, - завтра появится гной, и если я не смогу достать хорошее лекарство, то через несколько недель левую кисть придется просто ампутировать. От этой мысли мне стало еще хуже. Я, кажется, запутался в собственных ногах, упал и на время потерял сознание. Очнулся я спустя некоторое время. Все вокруг успело погрузиться в вечерние сумерки, а это значит, что скоро будет сигнальная сирена, главные ворота закроются и все жители попрячутся в свои норы. Нужно было скорее уносить ноги, бежать домой, но вот проблема! Я их почти не чувствовал. Опираясь на рюкзак, еле как смог принять сидячее положение. Страх обуздал меня. На дворе все же был не май месяц, а поздний октябрь. Оставшись здесь на ночь, я мог замерзнуть и сдохнуть еще раньше, чем это мной предполагалось ранее. Или запах мяса привлечет даурфов, и тогда я пойду на корм. Вот позор будет! Осталось лишь одно решение. Трясущимися руками я извлек из-за пазухи заветный мешочек, мягкий бархат которого успокаивающе ласкал кожу. Как можно аккуратнее, открыл его и заглянул внутрь. Меня озарило нежно голубым сиянием, в нос ударил свежий, ни с чем несравнимый аромат. Так могло пахнуть лишь спасение. Мое спасение! Я опустил большой и указательный пальцы внутрь мешочка и схватил щепотку порошка. Сначала я хотел посыпать им рану, но тут же вспомнил, как порошок принимали даурфы. Поежился. Оказалось, я к этому еще не совсем готов, но другого выбора не было. Оттянув нижнее веко, я высыпал часть порошка себе на глазное яблоко и сильно заморгал. Ощущение было такое, будто я капнул в глаз ледяной воды. Пока эти странные ощущения меня не захватили полностью, быстро проделал то же самое с другим глазом, убрал бархатный мешочек за пазуху и стал ждать чуда. Сидел вроде бы не долго, и стало уже мерещиться, что проклятые даурфы обвели меня вокруг пальца, но тут началось веселье. Все мое тело обмякло, - наступило полное физическое расслабление. Я повалился на землю и засмеялся. От чего, не понимаю сам, но это было так волшебно…и так странно! Опьянение…помешательство…дурман… Деревья вокруг меня стали кружиться, вечернее небо стало менять цвет, пока не превратилось в сусальное золото. Потом все вокруг перемешалось, стало вязким как теплый пластилин, окутало меня со всех сторон, и я окончательно вырубился…
* * *
Просыпаться я начал уже утром. Мучительно и неохотно стал приходить в себя. Как оказалось, я любовно тискал свой рюкзак всю ночь…ну что ж. Не так все плохо! Сквозь дремоту ощутил подозрительную возню в области ширинки, что заставило меня резко сесть. Остатки сна брызгами улетучились во влажный утренний туман. Я огляделся. Возле моих ног копошился гадкий чагаки, и с проворством опытного карманника быстро обшаривал все, что на мне имелось. Видимо, пытаясь обнаружить что-нибудь ценное в карманах брюк, он случайно задел то, что ни в коем случае задевать нельзя! - это меня и разбудило. Чагаки маленький и на редкость уродливый народец. Они уже давным-давно обосновались в наших лесах. Грязные лысые гномы обладали мерзкими рыльцами, большими бугристыми ладонями и очень короткими ножками, колени которых сгибались в обратную сторону. Жили они в земляных норах глубоко в лесу, но периодически выбирались в город за какой-нибудь наживой. Уж сколько раз я вылавливал их в помойных ящиках возле своего дома, но кого-кого, а чагаки это явно не смущало. Но что самое отвратительное в них, - полная неуязвимость. Живучие твари, как тараканы. Уверен, они и без головы будут продолжать жить, я никаким ядерным взрывом их не изведешь. Зато пинать и калечить их можно сколько угодно, как говорится, - от всей души! Все равно ничего с ними не случится, к сожалению. Тот, что попался мне, был не так плохо одет: на ногах были шерстяные носки и детские рваные кроссовки, а куртка, детская, розовая, - явно была вытащена из очередной мусорки. Вполне так ничего! Пока я разглядывал карлика, он успел начать развязывать на мне берцы, что привело меня в дикую злость! Я поднял свободную ногу и резко опустил на уродца таким образом, что голова пройдохи оказалась зажата между моими коленями. Чагаки страшно завопил и стал дергаться, от чего я сжал ноги еще сильнее, и, что было мочи, хорошенько наподдал ему по голой заднице прутиком, что валялся рядом. Это занятие меня крайне повеселило, и, решив, что хватит, полез к нему в розовые карманы. От куртки несло рвотой и тухлой рыбой, но этим гадикам всегда было плевать на запахи, - они не очень-то брезгливы. Естественно, обнаружил у карлика множество своих же вещей: брелок с ключами от квартиры, зажигалку, перочинный ножик. - Ах ты, собака! – Вырвалось у меня, когда я нащупал в кармане знакомый бархатный мешочек. Я вскочил, схватил гнома за шкирку, и, размахнувшись, отправил его в недолгий, но болезненный полет. Странно, но встав на ноги, я не почувствовал слабости или головокружения. Да и вообще, чего таить, чувствовал себя великолепно! Ничего не болело, не ныло, мышцы были в тонусе. Одним словом, я испытывал огромный прилив сил. Ощупал ребра - целы! Согнулся, выпрямился, - все хорошо. Взглянул на левую ладонь и ахнул. Гладкая кожа, бледно-розовая и более нежная, чем на правой руке, словно целиком обновилась за ночь. И вообще, чувство у меня было такое, будто я только что из салона красоты. Даже пах я как-то иначе. Свежестью что ли… Лицо, волосы, шея – на ощупь были гладкие, приятные. Было бы с собой зеркальце, залюбовался бы собой наверно! И, слава Богу, кстати, что не было. Этого мне еще не хватало! Закончив придирчиво себя осматривать, я поднял с земли рюкзак и отряхнул его. Кажется, мясо дало немного сока, нужно торопиться на торги и как можно скорее его сплавить. Так, стоп! Торги! Я вскинул голову, пытаясь рассмотреть солнце сквозь верхушки елей. Судя по его положению, было часов 9 утра, торги уже в самом разгаре, а меня там и близко нет! Чччерт! Кунним циста*! – как сказал бы дядюшка Армен! Я накинул рюкзак на плечи и дал деру из этого леса. До рынка было не больше двух километров, но я готов был бежать и все десять. Абсолютно не чувствовалась тяжесть моей ноши, будто за спиной у меня не шестьдесят килограмм мяса, которые вчера тащил еле-еле, а несколько школьных учебников. Я не просто бежал, - я летел, да так быстро, что только ветер свистел в ушах! Я наслаждался этой легкостью в полной мере, и не заметил, как уже через пять минут на горизонте возникли торговые ряды. Да уж, народу как всегда было не протолкнуться. Навскидку, около десяти тысяч потенциальных покупателей! И чем же я, черт возьми, думал раньше? Около года назад мы с Дарк арендовали маленький торговый лоток, и, абсолютно законно продавали там мясо и в редких случаях что-нибудь другое. Этот лоток находился на самом отшибе, и я решил подобраться к нему в обход. Дашка, как обычно, была уже на месте. Сложив руки на груди, она с наслаждением подставляла бледное лицо скупому на тепло октябрьскому солнцу, и, время от времени, не открывая глаз, спокойно произносила: «Мясо! Свежая кабанина!» Я тихо подобрался к ней сзади: -Бу! Никакой реакции. Лишь спустя несколько секунд она спокойно повернула голову, окинула меня равнодушным взглядом, отвернулась, резко повернулась снова и стала ошарашено разглядывать. - Боже милостивый, что с тобой? - А что со мной? – Переспросил я весело. - Ты грязный с ног до головы! Весь в земле! Только не говори, что ты спал на улице! – В ее голосе промелькнули учительские нотки. - Ой, знаешь, Даш! Это не очень длинная история, но я все равно тебе ее потом расскажу, ладно? – Я примирительно поднял ладони, и сразу же об этом пожалел. Дарк стиснула мою левую ладонь, притянула к себе и стала пристально разглядывать. Я понял, что она догадалась про порошок, и уже приготовился выслушивать долгие нотации, но она ничего не сказала. Лишь отпустила руки, бросила в мою сторону короткий укоризненный взгляд и отвернулась. - Ну, Да-а-аш…У меня не было другого выхода. Я же сказал, объясню все потом. Дарк только плечами дернула, мол делай как знаешь. Я насупился и решил перевести тему разговора в другое русло. На железном обшарпанном прилавке перед Дашкой лежало несколько аккуратных, совсем небольших кусочка кабанины, завернутых в полиэтилен. Вот уж кто ответственно подошел к торгам! - Как выручка? – Осторожно спросил я, волнуясь, что рыжая совсем со мной решила не разговаривать, но когда заговорила, да еще так быстро и радостно, с облегчением перевел дух. - Вот, смотри! Десятилитровая канистра хорошей воды, теплая шерстяная кофта, несколько пар носков и… - Она замолчала, пытаясь что-то найти в кармане. - …и вот! Я только глаза закатил. Женщины! Вечно в восторге от всякой дребедени! И пока я раздумывал об этом, Дашка уже вовсю красила губы помадой непонятного цвета. - Бесполезная ерунда! – Засмеялся я, и слегка, по-дружески так, толкнул Дарк в бок, от чего помада на ее лице нарисовала жуткую улыбку от уха до уха. Упс… - Ну, ты Юра упырь! – только и смогла вымолвить Дашка разочарованно. Больше я с Дашкой не разговаривал. Пока я отлеживался в лесу, она умудрилась обменять почти все, а я свою часть мяса даже не разделал. Так вот стоял и думал, что же делать, пока мою голову не посетила одна интересная, я бы даже сказал забавная мысль: не буду сегодня стоять за прилавком! На то, что бы как следует разделать мясо, уже нет времени. Да и грязь за прилавком разводить не стоит, - это отпугивает покупателей. - Скоро подойду! – крикнул я Дашке и тут же смешался с потоком людей. Мне в голову вдруг закралась мысль, что я точно знаю, чего хочу от сегодняшних торгов. Так пойду и заполучу это сам. Четырех почти пятнадцатикилограммовых кусков кабанины мне вполне хватит. - Привет, Кезиб! – Поприветствовал я старого таджика. Тот сделал вид, будто не заметил меня, продолжая ковыряться в зубах небольшим ножом. - Что ты мне можешь предложить сегодня? – С этими словами я вывалил на стол самый большой и сочный из кусков. Черный непроницаемый пакет плюхнулся на стол, и тут же оставил под собой кроваво-желтый развод. Кезиб тут же вскрыл его все тем же ножом, отпилил небольшой кусочек сырого мяса и отправил его в рот. Недолго посмаковав, таджик впервые соизволил взглянуть на меня. - Кабанина. Харощий, но вчерашний. Сколько здэсь? Я прикинул: - Может около двадцати. Или немного меньше. - И щито ты хочишь? Я наклонился к нему вплотную, и еле слышно произнес. - Пушку. Густые брови Кезиба удивленно взлетели и спрятались в черной челке. Он очень долго над чем-то думал, а потом заявил: - Давай ище такой же мясо, и по рукам! Думаю, оно того стоило. Я выудил из рюкзака точно такой же черный пакет и выложил на стол. Он был слегка поменьше, но Кезиб уже не интересовался массой. Он вскрыл пакет и принюхался. Удовлетворившись товаром, он быстро убрал пакеты под прилавок, после чего исчез под ним сам. Я томился в ожидании, нервно барабаня пальцами по столешнице, пока наконец-то голова таджика со съехавшей на бок тюбетейкой не возникла вновь. - Кольт М1911, 1936 года выпуск. 45-й калибр. Магазин полный, сэмь патронов. Вот тебе ище два обойма, и дуй отсюда, щитобы глаза мои тибя не видеть! Я схватил оружие, быстро убрал в рюкзак, который основательно полегчал, благодарно кивнул и смылся от греха подальше. Такой улов стоил всех моих мучений! Сразу после сделки с Кезибом, я наткнулся на одного подозрительного и невероятно скупого старикашку. Торговался с ним очень долго, в итоге чего получил три литра березового сока, несколько овощных и рыбных консервов и бутылку выдержанного хереса. Все шло как по маслу, но что-то стало вдруг происходить со мной. Меня опьянило чувство собственной самодостаточности и, если можно так выразиться, богатства. И дело было далеко не в мясе, а в пушке и волшебном порошке гуаву. Я долго слонялся по рынку, но абсолютно ничего не хотел приобретать. Все кто имел на руках когда-нибудь большую сумму денег, поймут меня. Я мог бы получить все, что заблагорассудится, но меня стала давить жадность. Я осознавал трезво все свои возможности, но, оказалось, мне жалко было отдавать кому-либо порошок. Это было своеобразное мучение, потому что, и хранить для себя его тоже не стоило. Так несколько часов я бродил от прилавка к прилавку с мыслями «стоит или не стоит», «отдать или не отдать». Торговцы и покупатели стали постепенно расходиться, а я так ничего и не решил. Стоял как истукан и оглядывался на прохожих, в надежде, что моя проблема решится сама собой. Но тут мой взгляд пал на один подозрительно знакомый прилавок. Дядюшка Армен сидел на маленькой кривой табуреточке и увлеченно грыз яблоко. На торгах он никогда не напрягался, все равно его товар расходился по щелчку пальцев. Я лениво приблизился к нему. - О, Джокер ара* пожаловал! – весело крикнул Армен и кинул мне яблоко. Джокер – мое прозвище. Как я уже сказал, в обществе многие скрывали свои настоящие имена. – Иди сюда, мальчик. Армен поманил меня пухлой волосатой рукой: - Есть у тебя что-нибудь для меня, нэ? – Старик знал, я что промышляю охотой время от времени. А еще он очень любил мясо, особенно свежее. Я, молча, выудил последний мешок с кабаниной и поставил перед армянином. - Четыре блока! Армен, как и Кезиб до этого, развернул мешок и снял пробу. - Идет! Только, ара, всего два блока осталось! Где же ты раньше ходил? Я только вздохнул. Хорошо, что хоть что-то вообще осталось. - А что ты пригорюнился, мальчик? Дядя Армен может предложить тебе кое-что еще! – с этими словами он наклонился к самому моему уху. – Мне тут недавно подогнали немного отличной качественной травки и… - Не-не-не! Не надо мне вашей травки-муравки. Я с этим делом давным-давно завязал. Здесь укурков итак хватает, не нужно. Армен только языком цокнул и руками развел. На нет мол, и суда нет. Я достал из рюкзака топорик и разрубил кусок кабанины пополам. - Вот вам за два блока, все по-честному! - Вторую половину куска я поспешно убрал в сумку. - Слюшай, ты не еврей, нет? – Как-то подозрительно покосился на меня армянин, но свою долю все же забрал. Я получил свои два блока очень средних сигарет и, собрался было уже уходить, как что-то меня остановило. Я подошел к Армену и зашептал ему на ухо. - У меня есть волшебный порошок гуаву, и… - Гейш*! – Завопил старик и оттолкнул меня. – Ты что, совсем безмозглый смертник, кунним тебя! Жить расхотелось? Такие вещи не обсуждаются в людных местах, идиот! – Армен повернулся на каблуках и быстро куда-то пошел. А я остался стоять на месте, переминаясь с ноги на ногу. - Что красуешься стоишь? Ари вразда*! – Крикнул он мне уже издалека. Я сорвался с места и быстро нагнал прихрамывающего старика. Через 10 минут мы оказались около старого полуразвалившегося здания из красного кирпича. Армянин толкнул меня внутрь. - Зачем ты мне это говоришь, э? И где ты вообще его взял? Ты что, убил за него рогатого? - Дядя Армен, это долгая история. Я в любом случае ничего бы тебе не рассказал. Но суть в том, что он у меня есть, И ты знаешь, сколько он стоит на черном рынке! Хочу предложить тебе сделку. Армен сплюнул на землю и, злобно сощурив глаза, уставился на меня снизу вверх: - Предлагай. - Я отдаю тебе порошок. Весь, что у меня есть, а ты подгонишь мне машину. Я знаю, у тебя есть такая возможность и связи! Хороший внедорожник, с нормальным пробегом, в полной исправности. Но смотри, подставишь - придется Сусанне искать другого мужа. - А ты жену мою не трогай! – Заорал Армен, тряся перед моим носом волосатым мясистым кулаком. Далее он что-то говорил на сплошном армянском, и я почти ничего не понял. – Сопляк! Я в твои годы жил честно! И думать даже не смел о том, что бы убить кого-то! - Ой, да все знают, что в шестнадцать ты уже должен был сидеть по трем статьям! – сорвался я. - Абсолютно не твое дело, откуда порошок у меня взялся, и кого я за него убил. А может и не убивал! Вдруг я его случайно нашел? Тебе какая разница? Согласен на сделку или нет? Через несколько минут раздумий Армен произнес: - Показывай.
* * * Конечно же, я обманул Армена. Я показал ему далеко не все, что у меня было. Некоторую часть я предусмотрительно отсыпал в пустой спичечный коробок, и не собирался ни с кем делиться своими запасами. Нужно быть сумасшедшим, чтобы вот так все сразу отдать. Мы дождались, пока окончательно закроются торги, и все до последнего люди (и не только люди) разбредутся по своим делам. К этому времени солнце уже начало садиться, а мы все продолжали ждать, пока с горизонта исчезнут все возможные свидетели нашего незаконного соглашения. Когда площадь окончательно опустела, купцы ушли, оставив после себя лишь пустые прилавки и кучи мусора, мы со стариком осмелились все оформить по правилам. Армен не решился проверить действие порошка на себе, но его вполне удовлетворили мои повествования. К тому же вряд ли что-то другое, кроме дара гуаву могло так божественно пахнуть. И яркое сияние от него исходило не порото так. Одним словом, старик поверил мне на слово. Мы оформили с ним расписки, или, как вам угодно, - договоры, о том, что сделка официальная, и обе стороны по ее завершению должны предоставить друг другу предлагаемый товар. То есть я гарантирую армянину получение целебного снадобья (по крайней мере, именно так мы написали в расписках, чтобы не вызвать подозрение, если документы попадут в чужие руки), а он мне, в свою очередь, гарантирует автомобиль со всеми прилагаемыми условиями. В конце мы приложили к бумаге свои запястья, оставив следы индивидуальных штрих кодов, и разбежались. Паспорта и прочие личные бумажки уже давно потеряли актуальность в нашем новом мире. Теперь мы все поголовно носили клеймо на правых запястьях, благодаря которым повсюду могли подтвердить свою личность. Инициализация личности была под строгим контролем и требовалась абсолютно везде. Так мы ограждались от незаконных иммиграций и вражеских вторжений в Москву. Клеймо выглядело как штрих код. Всем, кто научился читать шифровку, были ясны имя, фамилия, возраст, национальность и место рождения человека. Лично у меня с этим пока были проблемы. Одним словом, сделка была завершена. Главное, чтобы ничего не сорвалось. У меня были большие планы на эту тачку, но о них чуть позже. Пока мы окончательно все обсудили с Арменом, город успел погрузиться в предвечерние сумерки. Резко похолодало, неизвестно откуда появился порывистый ветер. Я устало шел в сторону дома, предвкушая прекрасный ужин и крепкий сон, но услышал вдруг какую-то возню неподалеку. Судя по крикам и приглушенным ударам, вовсю шла драка. Любопытство взяло верх над здравым смыслом и инстинктом самосохранения, и я двинулся на звук голосов. Все оказалось так, как я и предполагал. Четверо здоровых мужиков с остервенением запинывали кого-то, и еще двое стояло в стороне, видимо, на шухере. Тот, кто лежал на земле даже не сопротивлялся, лишь закрыл голову руками. Он даже не пытался бежать или кричать. А может быть он уже без сознания, или того хуже, успел помереть? В любом случае, это не мое дело. Я зря пришел сюда, и, пока меня не отлупили за компанию с этим несчастным, надо делать ноги. Но как только я сделал пару шагов в обратную сторону, меня остановило непонятное чувство. Будто кто-то невидимый отдал мне приказ, не исполнить который я просто не могу. Будто неповиновение повлечет за собой непоправимые последствия. Во мне поднялась буря противоречивых чувств: страх, и в то же время необъяснимая отвага; чувство долга вперемешку с желанием убежать и забыть. Я не смог с собой справится. Мой взгляд был прикован к земле – я должен понять, к кому иду на помощь. У меня тряслись поджилки, но кулаки, напротив, уверенно сжались. Я чувствовал себя борцом за справедливость, который вот-вот получит люлей. Так идут в бой мальчишки, которые забыли колготки подтянуть и сопли вытереть, но храбрости им при этом не занимать. - Эй, ребят! Вы что тут забыли? – Громко крикнул я, приближаясь к компании мужчин. «Ребята» расступились, и я готов был заплакать. Настоящие головорезы, отсидевшие в свое время ни один год. Они рычали и скалились, как животные. Мне показалось, что вот-вот у них пена пойдет изо рта. Чтобы не смотреть в их, налившиеся кровью глаза, я опустил взгляд на несчастную жертву и обомлел. В грязи, сжавшись в комочек, лежал совсем еще мальчишка, хрупкий и безнадежно слабый. Его большая черная шапка, натянутая по самые глаза, немного сбилась в сторону, и мне стали видны порезы и ссадины на его бледном лице. Маленький забитый щенок, что он им сделал? - Оставьте мальчишку в покое, хорошо? – Спокойно произнес я, стараясь не разозлить верзил еще больше. – Он ведь совсем еще ребенок! - Не лезь не в свое дело, парень! Пока ноги целы - дуй отсюда! – Рявкнул один из них, махнув кулаком, украшенным увесистым кастетом. - Ребят, не стоит! Вы же убьете его! – Я совсем уже отчаялся. Номер с жалостью тут явно не пройдет. - А ты в курсе, что этот ребенок засадил стилет в печень нашему брату, когда пытался его ограбить? Его тебе по-прежнему жалко, а? Я ошарашено взглянул на мальчишку. Его огромные серые глаза были полны слез, и он отчаянно замотал головой, от чего капли крови из его носа разлетелись в разные стороны. - Да не может быть! – Произнес я вопреки собственному желанию. – Вы только взгляните на него! Откуда у него мог быть стилет? Это очень редкое оружие. Да и сил маловато! Отпустите его, прошу. Я заплачу вам! Мне показалось, будто я слышу свой голос со стороны, будто говорю не сам, а кто-то другой это делает за меня. Неужто внутренний голос пролез наружу? Но на мои слова верзилы только оскалились сильнее. - Я же сказал, этот парнишка вор и убийца! Он заслужил наказание! А если ты имеешь что-то против этого, то можешь попробовать помешать нам, супермен хренов! – С этими словами один из этих типов кинулся на меня, и, быстрее, чем я успел среагировать, двинул мне кастетом по лицу. Я повалился на землю, но как ни странно боли, как таковой, не почувствовал, даже кровь из десен и носа не пошла. Как будто меня просто тюкнули подушкой. Прежде чем мужик успел нанести повторный удар, я успел вытащить из кармана перочинный ножик и засадил его в массивное бедро верзилы. Как только я это сделал, вся остальная компания, напрочь забыв о мальчишке, кинулась в мою сторону. Я успел только скинуть рюкзак и выдернуть нож из толстой ноги мерзкого типа, как меня тут же вновь повалили на землю. Их было пятеро, не считая того, который валялся на земле и выл так, как не могут, наверно, даже кханты. Из его раны с напором сочилась на землю густая кровь. Я почувствовал, как чей-то ботинок сильно стукнул меня в подбородок, и еще несколько пар ног гуляют по моим ребрам и ногам. Но как ни странно, боли я не чувствовал, она была приглушена адреналином и волшебным порошком. Каким-то образом мне удалось повернуться на живот, и пока остальные лупили ногами мое несчастное тело, мне удалось схватить одного из них за лодыжки и резко дернуть на себя. Не знаю, откуда во мне появилось столько силы и ярости! Тип тут же повалился на спину, и я, воспользовавшись моментом, запрыгнул на него сверху и перерезал горло. Все вдруг замерли и расступились. Парень подо мной дергался в предсмертных конвульсиях, густая кровь фонтаном хлестала из раны, а одежда и земля вокруг жадно впитывали ее. Лишь когда моя жертва испустила последний вздох, я понял, что натворил. Стояла какая-то странная тишина, все вокруг замерли. Я вытер нож о штанину мертвого парня, но не успел подняться. Чьи-то татуированные руки накинули на мою шею удавку. Я просто не знал, как сопротивляться этому удушью, не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть. Я пытался оттянуть петлю от своей шеи, но силы были явно не на моей стороне, сознание начало уплывать, а взгляд заполонили кроваво-красные вспышки. «Все кончено, братец» - успел подумать я. Но тут раздался выстрел.
*Кунним циста(армянск.) – непереводимое на культурный язык ругательство *Ара (армянск.) – друг *Гейш! (армянск.) – сумасшедший, кретин и т.д. *Ари вразда (армянск.) – быстро иди сюда
сразу: несуразности. есть такое. брел сквозь листву - немного коряво. он же по лесу шел, а не полз в подлеске?нужно оформить как-то иначе. он продирался сквозь густые заросли, например. покоится наш город. покоится - значит, упокоился, аминь. точнее было бы - располагался. лежал, был выстроен. как-то так. в остальном это просто песня! когда авторша добирается до родного , выдуманного ею мира, несуразности исчезают, словно их и не существует в природе. это - настоящее. мои вам рекомендации: заострите свое внимание на этом произведении, именно на этом! потому что несуразности бывают только там, где автор не знает, что сказать, или некие неинтересные ему вещи пытается оформить в каком-то логическом порядке. если автор погружается в выдуманный им мир, и происходит так называемый провал, повествование словно само льется. займитесь этим, это - ВАШЕ
На счет несуразностей...Брел сквозь листву...хм... Возможно ты прав, этот момент стоит исправить. А вот слово "покоился" здесь как раз-таки очень уместно, учитывая, что от города остались одни развалины) Большое спасибо за такую оценку, честно говоря, не ожидала)
кстати, интересная идея, заслуживающая всякого рода похвал. интересный мир. как давно вы его придумали, и как вообще появилась сама мысль о таком мире?
Благодарю. Ну про про "покоился" я уже отписалась... Так....а почему боитесь?))) Я думаю ясно намекнула, да и вы, думаю, догадались)) О неуязвимости...Калечить... Пожалуй стоит заменить это слово...только пока не приходит в голову на какое именно...
Разрушение городов и изменение мира наступила после конца света в 2012. Если вы помните небольшое описание к прологу, я напомню: на дворе 2016 год!
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
