Ева огляделась.
Ночной свет, пробиваясь между не до конца задернутыми тяжелыми шторами, длинными светлыми прямоугольниками лежал на полу.  Вейдеру отвели поистине шикарные, королевские апартаменты. В полумраке поблескивали золотым тиснением шелковые бордовые обои, лакированные точеные ножки изящной мебели. Интересно, присаживался ли Вейдер хоть в одно из этих кресел, работал ли за роскошным письменным столом черного дерева? Наверное, да. 
Ева провела ладонью по полированной поверхности. Если для кого-то это были изящные вещи, предметы роскоши, то для него это были просто удобные стол и стулья.
Ева сделала еще несколько шагов, совершенно беззвучных, потому что их заглушал толстый ворсистый ковер. Шлейф ее длинного платья тянулся за ней, как длинный блестящий хвост.
Его покои она нашла без труда. Просто задала вопрос одному из людей, обслуживающих праздник, и он проводил ее до дверей.
 - Леди Рейн, - на миг приоткрылась дверь, блеснув лаком, и из золотого света коридора в полумрак шагнул Вейдер.
Лицо ситха было спокойно и бесстрастно. Прикрыв за собой дверь, отрезав шум и свет, он прошел к Еве, и встал перед нею, заложив руки за спину.
Даже для такого видного события, как прием, и не где-нибудь, а самом сердце Альянса, Вейдер не изменил себе, и пришел в своей обычной одежде темного джедая. 
- Лорд Вейдер, - Ева церемонно склонила голову, опустив ресницы. Нежное прикосновение Силы к ее щеке, которое она почувствовала в зале, казалось, повторилось. Вейдер молча любовался женщиной, и, казалось, совсем не отдает себе отчета в том, что невидимая взору Сила обводит овал ее лица, отводит от блестящих губ тонкие лучики волосинок, вспыхивающих в ночном серебряном свете.
И она просто шагнула ему навстречу.
И он тоже шагнул к ней, и молча сгреб в охапку ее тонкое тело. Стащив с ее плеч роскошную накидку, он швырнул одежду на пол и прижался лицом к телу Евы, к ее тонкой шее, вдыхая ее аромат. Его руки обнимали ее, несколько грубовато и жадно, сминая одежду. Он держал ее, словно растрепанный букет цветов, зарываясь в него лицом, целовал и вдыхал запах жизни, и не мог надышаться. 
Ее тонкие руки обхватили его шею, и Ева, ни слова не говоря, покрывала его лицо поцелуями. 
Незачем было говорить. Все итак было понятно. 
Проводя по ее щеке рукой – как долго он мечтал об этом, и как часто представлял сегодня, -  покрывая ее шею, лицо жадными поцелуями, Вейдер добрался до ее губ, и у Евы зашумело в голове от Силы, стремительно хлынувшей в ее тело с его горячим дыханием. Целуя его твердые губы, ей казалось, что он улыбается. 
- Я хочу тебя, - произнес он хрипло, с каким-то юношеским пылом, и она тихо рассмеялась, проводя пальцем по его щеке, рассеченной шрамом. - Я скучал по тебе.
Раскидав блестящие шелковые подушки с кистями, содрав с кровати покрывало, Вейдер бросил в белые простыни Еву. На пол полетела его одежда, пояс, стукнул рукояткой о ножку кровати сайбер, и Вейдер, склонившись над лежащей женщиной, осторожно провел по ее телу рукой, от груди до живота, разглаживая блестящую ткань ее платья. 
Узкое платье женщины было не так-то легко снять, и Вейдер рванул тонкую ткань, разорвав платье до самого пояса. Ему нравилось всякий раз извлекать женщину из ее блестящей змеиной шкуры, и ее платье вскоре отправилось вслед за его вещами на пол. 
Ева выгнулась дугой, подставляя свое тело под его ласкающие руки и жадные поцелуи, чуть постанывая, когда его губы накрывали остренькие пирамидки ее сосков, и его язык приятно щекотал чувствительную кожу. Под ее ладонями его напряженная спина вздрагивала, и казалось, он едва сдерживается, чтобы не наброситься на женщину тут же, сию минуту, и не растерзать ее.
Он просунул свои ладони меж ее бедер, в самом мягком, самом чувствительном месте, и развел ее ноги. В этом вкрадчивом, осторожном прикосновении был какой-то особенный, очень интимный эротизм, куда больше, чем в откровенной ласке. Может, потому, что, глядя на ситха, никто и предположить не мог бы, что он способен прикасаться так нежно и бережно.
Его губы скользнули по внутренней стороне ее бедра, покрывая кожу поцелуями, от колена и вверх, вверх, до самого нежного и чувствительного места, до атласной впадинки. Ева ахнула и вздрогнула, и его рука накрыла чувствительный треугольничек меж ее ног, а губы Вейдера прикоснулись к вздрагивающему животу женщины. 
Лежа рядом с Евой, лаская женщину рукой, он заставлял ее стонать и извиваться, его губы, целуя, заглушали ее стоны. Ее раскинутые руки терзали, мяли постель, и если б Ева положила свою руку на плечо Вейдера, тот рисковал быть украшен целой сетью царапин.  
Прикасаясь к женщине, он раздразнивал ее, распалял ее страсть, и всякий раз убирал руку, как только Ева пыталась заставить его проникнуть в себя. 
- Пожалуйста, - выдохнула она, приоткрыв затуманенные глаза. – Пожалуйста!
Вейдер, растянувшись на боку рядом с Евой, обхватил женщину за животик и придвинул к себе, прижав спиной к себе. 
- Да? – спросил он, покусывая Еву за шею, за чувствительное место за ушком.
- Да, да!
Он вошел в нее осторожно, прижавшись к ней животом, бедрами, и Ева приподнялась на локте, двигаясь ему навстречу. Из ее груди вырвался вздох удовлетворения, и женщина начала двигаться сама – быстро, сильно. Кажется, Вейдер раздразнил ее очень сильно. Даже его рука, которой он пытался удержать ее за бедро, не смогла заставить ее двигаться медленнее. Нет, так не пойдет! Так все кончится очень быстро – а впереди целая ночь!
- Змея! – он провел ладонью по ее гибкой, чуть влажной спине, меж лопаток, и навалился всем телом на нее, перевернув женщину на живот.
Ева, протестуя, забрыкалась, но справиться с Вейдером, конечно, не смогла. Он, приподняв ее бедра, принудил ее подняться, опершись на колени, и, положив руку на ее поясницу, стал двигаться сам, осторожно, медленно. Проникновения стали глубже, Ева стонала и выгибала спину под его руками, а он то убыстрял свои движения, то почти останавливался, прикасаясь к женщине Силой, и вырывая из ее губ самые громкие крики и почти животные беспомощные стоны. 
Наконец, его движения стали сильными, резкими, почти грубыми, а проникновения максимально глубокими, и Сила проходила через тело Евы практически беспрестанно, почти сведя ее с ума. Наслаждение было подобно взрыву, горячая волна сладких спазмов накрывала живот, и телом женщины овладело удивительное чувство наполненности. 
Вейдер, на миг замерев, стиснул бедра женщины так сильно, что наутро на них наверняка останутся синяки. Наслаждение заставило его перестать дышать, и, казалось, даже сердце замерло на этот миг, а руки сжимали, тискали бедра женщины.
Потом, свалившись в измятые простыни, любовники долго отдыхали, и их руки, переплетя пальцы, лежали в подушках.
Ночь, казалось, длилась вечно.
В темноте, очнувшись от дремы, один из любовников находил другого, и губы их снова сливались в поцелуях, руки переплетались в объятьях. И ласки были медленными, ленивыми, потому что тела устали и были пресыщены, а страсть и возбуждение в сердцах все никак не успокаивались. И на постели вновь разгоралась страстная возня, и стоны и горячее дыхание наполняли комнату.
- Нам завтра нужно будет снова идти в Совет.
- Я помню.
- Хватит! 
- Нет!
                              *********************
Вайенс тоже провел бессонную ночь, но, разумеется, совсем не по той же причине, что Ева, и, одновременно, по той же.
Ему казалось, что Ева не смотрит на Вейдера. Что она не видит его. Что она ни разу даже не попыталась приблизиться к нему, и между ними нет ничего, кроме того полуофициального диалога, сухого, как бумага. Как бумаги, о которых они говорили…
Затем Вейдер откланялся и отошел, и больше Вайенс его не видел. И Ева все время была с ним, и даже держала его под локоть. 
И Вайенс улыбался всем, кто подходил к ним с Евой, и его распирало от гордости и злорадства.
В тот момент он окончательно утвердился в своей мысли о том, что Ева не думает больше о Вейдере…
Он не заметил, как ушла Ева. Когда они с Ирис пришли в зал, Ева испарилась, ускользнула, исчезла. 
- Ну, и где она? - шипела Ирис сквозь зубы.  Ее красота не могла остаться незаметной, мужчина начали обращать на нее внимание и раскланиваться с нею, и она была вынуждена им улыбаться.
Пробежав глазами толпу, почувствовав укол недоброго предчувствия, Вайенс увидел Вейдера – тот, скрестив руки на груди, о чем-то разговаривал с сыном, и, кажется, разговор у них был серьезный и долгий. Люк, доказывая что-то отцу, по-мальчишески горячился, размахивал руками. Можно даже было поспорить о том, о чем они говорят. Наверное, Люк негодует, что Вейдер отказался от очередного предложения Акбара, или что-то в этом роде.
Присутствие Вейдера, его расслабленная поза - было очевидно, что он никуда не собирается и не торопится, - успокоили Вайенса. Спросив у кого-то о Еве, Вайенс услышал в ответ, что ее видели где-то на балконе, откуда было хорошо видно салют. 
- Жди меня тут, - велел он Ирис и ринулся на поиски, оставив женщину наедине с тт же окружившими ее поклонниками.
К Вейдеру подошла еще и Лея и взяла отца под руку. Накрыв ее ладонь своей рукой, Вейдер улыбнулся, и его страшное лицо с желтыми глазами приобрело белее человеческий вид. 
Он с близнецами двинулся куда-то в сторону. 
Вайенс перестал беспокоиться на его счет…
Но и в комнате Евы он не нашел ее. 
Никто ему не открывал. Прислушавшись к тишине внутри, Вайенс понял, что никого там нет, и сердце его вновь почуяло недоброе.
Когда праздник начал затихать, группы гостей поредели, а Ева так и не появилась, Вайенс, теряя остатки самообладания, бросился в крыло здания, где, располагалась комната, отведенная Вейдеру. 
Ему указали дверь в апартаменты ситха, и Вайенс, еле переведя дух, одернув одежду, приведенную в беспорядок, пока он бегал между гостей, положил руку на ручку двери, и…
Он не постучал. 
Он не посмел. 
Прислушиваясь к тишине, он склонялся к плотно закрытым дверям, и ему слышались какие-то звуки. Кажется, у Вейдера кто-то был. 
Вайенс провел всю ночь, шагая по галерее. 
Он все еще надеялся, что Вейдер появится один и откроет свою дверь, но с каждым мигом эта надежда таяла. Снова и снова подходя к двери, Вайенс прижимался к ней, словно животное принюхивался, стараясь уловить аромат Евы, просочившийся в какую-нибудь микроскопическую щелку, и из глаз его лились слезы. 
Он уверен был, что Ева там. 
Под утро он задремал прямо на лестнице. Точнее, это был не сон, а какой-то коматоз, смешанный из дремы, лихорадочного возбуждения, обрывков мыслей и боли. 
Звук открываемой двери заставил его встряхнуться, Вайенс в один миг оказался на ногах, и Ева, выходящая из комнаты Вейдера, столкнулась с ним нос к носу.
Кажется, она тоже не спала всю ночь. Ее глаза покраснели и веки чуть припухли. 
И еще – от нее пахло.
Обострившимся обонянием, как зверь, Вайенс учуял, что от Евы исходит тонкий запах интимного свидания, запах возбуждения и сладкого пота, и Орландо изо всех сил сжал зубы, чтобы не разораться в истерике тут же, на лестнице.
- Как ты могла! – выдохнул Вайенс, сжимая кулаки, и лицо его побагровело от стыда, отчаянья, и подступивших к глазам слез. Кажется, одна капля предательски упала с ресниц, и Вайенс почувствовал, как все его лицо дрожит и горит от стыда. 
Ева, в утренних сумерках похожая на осенний бессмертник, красивый, яркий, но совершенно растрепанный цветок, с нескрываемой издевкой глянула на Вайенса. Кажется, она позабыла свою бесстрастную ледяную маску на подушке Вейдера, и на Вайенса смотрели совершенно бесстыжие, развратные глаза, а на таких строгих обычно губах блуждала довольная улыбка. Кажется, Ева даже покраснела и прикусила губку, вспомнив что-то из прошедшей ночи, но это была краска не смущения, нет. И она совершенно не смущалась от того, что Вайенс застал ее у дверей Вейдера.
Ева кутала плечи в свою меховую накидку, но Вайенс не мог не заметить, что платье на ней порвано, но и это не трогало ее. Сейчас ему казалось, что его отчаяние и боль, которую она причинила, только забавляют ее.
- Я говорила вам об этом, - холодным голосом, так не вяжущимся с ее видом, произнесла она. – Я говорила, что люблю Дарта Вейдера. И так будет всегда. Вы настаивали на наших отношениях – что ж, пожинайте теперь плоды вашей глупой настойчивости. Или отступитесь; я еще раз предлагаю вам разорвать наше соглашение.
- Чтобы ты досталась ему?! – взревел Вайенс, замахиваясь. 
Но, разумеется, он не посмел ударить, хотя Ева и подставила ему с готовностью щеку. При этом из глаз ее исчезла мечтательная томность, и они снова стали обычными – яростными и холодными, и улыбающиеся губы, красные от ночных поцелуев, превратились в тонкую узкую белую полоску.  
- Что?! Нет?! – злым голосом произнесла она, внимательно рассматривая дрожащее мокрое лицо Вайенса. По его щекам слезы уже прочертили блестящие дорожки, он рыдал, не скрывая своих чувств. – Вот поэтому-то я и пошла к нему.
Ева, оправив накидку, запахнув ее поплотнее, чтобы не так бросалось в глаза ее разорванное платье, отвернулась от Вайенса, и быстро покинула лестничный пролет, оставив его одного беспомощно плакать от ревности и бессилия, и в ярости кусать себе пальцы.
И все-таки, он любил ее…
Любил эту чертову девку Вейдера, эту проклятую стерву! 
Вернувшись в свою комнату, о застал там Ирис. Нимало не смущаясь, женщина улеглась спать на его постели, и спала она обнаженной. Осторожно присев на краешек кровати, Вайенс некоторое время сидел молча, разглядывая ее спокойное лицо, и по щекам его текли слезы. 
Он осторожно поправил на ее плече одеяло, и она мгновенно проснулась, словно ожидала этого прикосновения всю ночь.
Одного взгляда ей хватило, чтобы понять, что произошло.
- Она была с ним? - быстро спросила она. Вайенс лишь кинул.
Внезапно Ирис вдруг нестерпимо стало его жаль. Его одержимость, его боль, его жгучее, разрывающее отчаяние словно передались ей, и она на миг ощутила всю глубину пожирающей его страсти и страдания.
Это они день за днем разрывали его душу; это именно они, а не кровь Императора и не Сила сводили его с ума; это именно его безответная, всепожирающая страсть нашептывала ему в уши безумие, и он делал все, чтобы умилостивить своего бессердечного, беспощадного, глухого к его мольбам священного идола - Еву... 
- Так даже лучше, - жестко произнесла Ирис. - Поверь мне. Теперь ее рана будет еще глубже. Этой ночью он любил ее; каково же ей будет знать, что следующей ночью он, возможно, будет любить другую?
                                                    ********

С самого утра Вайенса не было видно. Кажется, он даже не выходил к завтраку, к обеду он тоже не появился, и все бальные развлечения прошли без него.
Ева даже ощутила легкий укол совести за то, что была к нему так жестока. 
Но воспоминания о ночи, о тяжести тела Темного Лорда, о прикосновениях его страсти мгновенно исцеляли Еву от этого недуга. 
В своих мечтах она воспаряла к небесам, и любой взгляд, брошенный в сторону темной фигуры Вейдера, двигающейся среди гостей, наполнял негой ее уставшее тело. К тому же Вейдер, сохраняя совершенно невозмутимое выражение на лице, вздумал немного пошалить. 
Казалось, Лорд, стоя и разговаривая с кем-либо, Силой прикасается к Еве, ласкает ее шею, гладит плечи, и Ева вздрагивала от каждого тонкого ощущения на своей полыхающей коже, вынужденная продолжать разговор с кем-либо, и ощущая вкрадчивое прикосновение к своему вздрагивающему животу.
Чтобы хотя бы немного успокоиться, Ева зашла в одну из кабинок для гостей. Там, в персональной полутемной небольшой комнатке отдыха,  был столик с прохладительными напитками, так необходимыми Еве в данный момент.
Так же там можно было уединиться, присесть, привести в порядок мысли и чувства.
Ева, опустившись на удобный диванчик, почувствовала, как Сила покидает ее, и больше не ласкает ее разгоряченное тело. Может, у Дарта Вейдера наметился серьезный разговор, во время которого просто недопустимо крутить и теребить соски своей любовнице. А может, он просто потерял ее из виду.  
Ева залпом осушила стакан воды и закрыла горящее лицо руками. Сердце ее колотилось, и она счастливо рассмеялась, прижав ладонь к горящим губам.
В дверь тихонько стукнули, и почти сразу, не дожидаясь ответа, в комнатку проникла яркая темноволосая женщина в черном вечернем платье и в алом палантине, и поспешно закрыла за собой верь.
- Не помешаю? - произнесла она, присаживаясь к столику.
Ева была слишком в хорошем настроении, чтобы протестовать. Она согласно кивнул головой, соглашаясь, и девушка, расправив на диванчике свои юбки, выдохнула и протянула руку к напиткам.
- Кое-кто бывает чересчур назойлив, - заметила она, как б давая объяснение. - Ирис. Меня зовут Ирис. 
- Ева, представилась Ева просто. Девушка, яро-красными губками потягивая напиток через соломинку чуть сощурила ро-зеленый глаз.
- Кажется, виделись, - произнесла она, чуть улыбнувшись.
- Не припомню, - с доле удивления ответила Ева.
- Ну как же, - Ирис отодвинула в сторону бокал и теперь смотрела на Еву прямо, не мигая. От этого пронизывающего, внимательного взгляда Еве стало как- то не по себе, и она внутренне напряглась, сама не понимая отчего.
- Утро, метель, улетевший журнал, -  продолжила Ирис, все так же улыбаясь, и Ев узнала ее.
- Не может быть! - воскликнула она удивленно. - Это вы! Но как вы здесь..?
В самом деле, перемена была разительна. Серое, бесформенное,  измученное существо превратилось в блестящую яркую красавицу, одетую с таким шиком. Одна из низшего обслуживающего персонала сегодня развлекалась с  генералами и губернаторами, и кое-то даже волочился за ней. Это было невероятное перевоплощение, и Ева была поражена.
- Скажем так, я встречаюсь с одним очень важным человеком, - с усмешкой произнесла Ирис. - Мы прибыли сюда вместе. Он меня привез сюда.
- Вот как? - произнесла Ева. - Кто это? Он с Риггеля?
Ирис поморщилась.
- Пожалуй, я сохраню го имя в секрете, - ответила она. - Ему бы не понравилось, если я всем рассказывала о наших отношениях.
- Понимаю, - протянула Ева.
Ирис поднялась и, пройдя к двери, чуть приоткрыла ее.
С минуту она выглядывала, рассматривая людей, проходящих мимо, прислушивалась к разговорам, доносящимся снаружи.
- Мастер Люк Скайуокер, - произнесла она вдруг. - Такой милый, славный молодой человек. Даже не верится, что он сын Лорда Вейдера. Они ничуть не похожи, и единой чертой, ну, разв что цветом глаз...
- Что, простите? - прошептала Ева. На мгновение ей показалось, что ее сердце остановилось. Вот оно!
- Их глаза, - повторила Ирис, возвращаясь на свое место. - Они голубые. У обоих.
Внимательный оценивающий взгляд Ирис словно проникал Еве в душу, и на миг ей показалось, что черноволосая красавица изучает ее. Да она специально пришла посмотреть на Еву! 
Так смотрят только на соперниц.
Сжав всю свою волю в кулак, Ева упрямо наклонила голову.
- Вы знакомы с мастером Люком? - с нажимом произнесла Ева. 
- С ними обоими, - беспечно ответила Ирис. - После битвы за Бисс мы... познакомились. И Мастер люк, и Дарт Вейдер были ранены, и я за ими ухаживала. У лорда Вейдера ранение на боку, вот тут,  Ева с содроганием вспомнила грубую полоску неровно сшитой плоти под своими пальцами. -Вообще, эти джедаи и ситхи такие загадочные существа, - продолжила Ирис. - Нет, правда. Это что-то необычное. Вообразите себе, они могут читать чужие мысли! Я уже промолчу о молниях сил, ну, о них все слышали, пожалуй, но это не отменяет того, что это чудо, не так ли?! А еще, - голос Ирис стал вкрадчивым, - они могут прикасаться, не касаясь руками, - глаза Ирис затуманились, в них промелькнуло что-то личное, какое-то сокровенное воспоминание. - Вы знаете, что такое прикосновение Силы? Тот, кто испытал его, никогда не будет прежним. Это прикосновение мучает и ласкает. Ситхи заставляют страдать и наслаждаться им; они касаются еще и еще, заставляя кричать и доводя до умопомрачения. И так несколько часов к ряду, - Ирис смотрела прямо в глаза Еве, и в ее зрачках танцевало пламя. - Два часа непрекращающегося оргазма, два часа пытки, два часа страсти. Ситхи умеют дарить свою Силу и страсть.
Ева, не помня себя, поднялась на ноги. В ушах ее звенело, во рту было сухо.
- Вам плохо? - голос Ирис, казалось, выплыл из небытия, и Ева чуть качнула головой. - Нет, - услышала он свой голос, какой-то чужой и мертвый. - Просто здесь душно. Благодарю за беседу. Я, пожалуй, пойду.
Мир раскачивался. Мир танцевал под ее ногами, то и дело стараясь опрокинуть Еву, но она, упрямо сцепив зубы, шла и шла вперед.
Ей нужно было дойти.
Ей нужно было спросить.
Казалось, Вайенс ждал ее. 
Зайдя к нему в комнату, Евв аккуратно прикрыла за собой двери и обернулась к нему.
Она больше ничего не видела, кроме его белоснежной фигуры, замершей посреди комнаты, и его горящих темных глаз. 
Стоя вполоборота к Еве, отвернув от не покалеченную половину лица, Вайенс молчал, не произносил ни звука, но и этого его молчания Еве было достаточно.
- Почему ты ничего не сказал мне? - произнесла она тихо.
- А то я должен был сказать? - резко ответил он, отвернувшись, словно ему было нестерпимо стыдно.  - И как я мог сказать такое тебе?
Ева молчала. Мир вокруг нее продолжил рушиться и падать.
- А ты откуда знаешь?
- Об этом все знают, - сухо ответил Вайенс, все так же не глядя ей в глаза. - Я пытался сказать тебе... то есть, пытался убедить тебя, что ты нужна мне намного больш, чем... чем ему... но ты же не слушала меня!
Ева молчала. Ее хрустальные глаза наливались удивительным, ненормальным спокойствием, и Вайенс в испуге схватил ее за руку.
- Ева?! 
- Твое предложение все еще в силе? - медленно произнесла она.
- Мое предложение будет в силе всегда, - горячо начал было Вайенс, но Ева своей тонкой рукой заградила ему уста.
- Прости меня, - так же медленно и тихо произнесла она. - Прости. Я буду твоей, Орландо.