Дарт Вейдер отвернулся к окну, все так же крепко обхватывая себя скрещенными руками за плечи, словно защищая грудь от чего-то невидимого, и в комнате повисла тяжелая, гнетущая тишина.
Темное вечернее небо разъяснилось, разошлись тучи, прекратился весенний бесконечный серый дождь, и миллиарды отмытых до белого блеска звезд, собранных в единую цепь на теле Галактики, перечеркнули черный весенний бархат. Ночной разгорающийся свет снизу лизал голубыми языками наливающийся темнотой космос, и издалека было видно взлетающие и заходящие на посадку крестокрылы.
Вейдер рассматривал эту великолепную панораму с каким-то изумлением; свет звезд, мощь машин... как давно он забыл о том, как это прекрасно, и променял на поцелуи женщины? Как всего лишь одна женщина смогла заменить ему горячие порции адреналина, жестокое и сладкое предвкушение победы, жадность космоса, пожирающего жизни людей тысячами? 
Он давно перестал быть главкомом Империи; он перестал быть солдатом и воином, он отрекся даже от жажды власти, того единственного вкуснейшего, самого хмельного и горячего напитка, что мог напоить его и насытить его неутолимую жажду.
И все ради чего? 
Ради одной крохотной женщины, ради очень земной и простой женщины.
Да как это могло произойти вообще?
Просто Вейдер вдруг поверил, почувствовал, что жив, и крепко поверил в это.
Сняв свой черный костюм и шлем, он соскреб с себя свой мир, обволакивающий его, как расплавленный воск, плотно прилегающий к коже и повторяющий каждое движение искалеченного, разорванного бесконечной войной тела.
Жизнь Вейдера состояла из электронных сигналов, из уколов электродов, из колонок цифр, преобразующихся в информацию, из отчетов и вспышек боя в темном Космосе.
Вдохнув настоящий воздух, попробовав настоящего хлеба и потянувшись к женщине, Вейдер поверил, что жив, и позабыл все - и многие годы нескончаемой борьбы с немощью тела, и битву за власть, и даже всепожирающие объятия Мустафара.
Он сам позабыл, кто он таков, позволив воскреснуть Энакину Скайуокеру.
Вейдер, рассматривающий панораму за огромным, во всю стену, стекло, перевел взгляд с далекого пейзажа на собственное отражение и усмехнулся.
Даже теперь, после стольких лет, в силуэте высокого, мощного мужчины с широкими плечами, стоящего твердо, уверенно, широко расставив ноги в высоких блестящих сапогах, все еще неуловимо проскальзывало какое-то мимолетное, еле заметное сходство с молодым джедаем.
Это Энакин Скайуокер, будь он трижды проклят, выбрался из своей могилы, выполз как и тогда, на Мустафаре, цепляясь своей металлической рукой за обломки своей обгоревшей жизни, и незаметно для всех подменил Дарта Вейдера.
Это он заполучил вмиг все, чего лишился много лет назад - семью, высокое положение в Альянсе, любимую женщину.
Это Энакин знал, что такое любовь и жизнь, это он ставил на карту все ради женщины. 
Вейдера же пробудила к жизни оплеуха, полученная от Дарт Софии, и он словно проснулся.
Кто он такой, в самом деле? 
И кого любит эта молодая женщина, которой он только что так расчетливо и безжалостно причинил чудовищную боль?
- Зачем вы говорите все это? - хриплым от слез голосом произнесла Ева. - Это все неправда, но зачем... зачем вы позволили мне поверить на минуту, что все это было?
- Это чтобы вы посмотрели на меня хорошенько и поняли, наконец, кто перед вами, - ответил Вейдер, отрываясь от созерцания прекрасного вида за окном. Обернувшись к заплаканной женщине, он чуть усмехнулся, блеснув заалевшими глазами, и продолжил: - Кого вы видите перед собой, Ева?
Ева, смахнув слезы со щек, ступила к Вейдеру, и ее теплая ладонь коснулась его щеки.
Проклятый Энакин Скайуокер, наверное, он заразил жизнью Вейдера! 
Ситху вдруг нестерпимо захотелось закрыть глаза, позабыть обо всем, склонить голову и прижаться губами к этой теплой ласковой ладони, поцеловать крохотные подушечки пальцев, и раствориться в этой немудреной горячей ласке.
Но он не сделал всего этого, с трудом стерпев первый порыв, лишь его тонкие ноздри вздрогнули словно от нестерпимой боли, и губы изогнулись, как будто Мустафар вновь пожирал его, утаскивал в свое раскаленное алое нутро.
- Посмотрите внимательно, леди Рейн.
- Я вижу, - произнесла Ева, и ее пальчик скользнул по его щеке, к уголку неулыбчивого рта, - человека, который в моей жизни сделал для меня больше всех тех, кто назывался моими близкими. Как отец, он нашел для меня слова утешения, как друг поддержал в момент падения. Высокопоставленное лицо государства, он заметил просительницу, одну из многих, и выслушал, нашел время для этого. Как мужчина, он напомнил мне, что я женщина, когда я уже позабыла об этом. Лорд Вейдер, я вижу вас. Я смотрю на вас. Я люблю вас. Ваша внутренняя сила покорила меня; вы смогли все - даже быть великодушным, не боясь потерять лицо.
Уголок губ Вейдера чуть дрогнул, и эта легкая, тотчас исчезнувшая полуулыбка была полна горечи.
- Посмотрите глубже, - прошептал он, склоняясь над ее лицом и заглядывая своими полыхающими глазами в ее светлые, как хрустальные озера, зрачки. Их лица были так рядом, так близко, что Ева не удержалась, и провела пальцами по его насмешливым губам, но и эта ласка не смога исправить положения. - Разве вы не видите ситха?
- И что? - с жаром ответила Ева, и в ее чертах промелькнула мольба, а рука еще раз коснулась любимого лица. - Я всегда видела его перед собой, но это не мешало мне видеть главного в вас. Мне все равно.
- Ситха, убийцу, - продолжил этот список Вейдер голосом совершенно безжалостным, и глаза его вспыхнули, зрачки расширились от адреналина, впрыснутого в кровь и разнесенного мгновенно по телу мощными толчками сердца. - Тот человек, о котором вы говорите, был железным канцлером великой Империи, ее сторожевым псом, Цербером, судьей и палачом. Сейчас этот человек - я, - может, и растерял свое прежне влияние, но по-прежнему воюет. Я солдат, Ева, и всегда им останусь. Я убивал много, и собираюсь убить еще больше, - казалось, сама мысль об этом радовала его, и в его голосе промелькнул нетерпеливая дрожь. - Вокруг меня всегда будет вращаться много людей, и среди них будут и женщины, и те, кто искренне будет желать мне зла. Как Дарт Акс и его протеже, так мастерски внушившая вам мысль, что я воспылал к ней чувствами. Еще раз к вам явится некий человек, и принесет вам вести от меня, и вы еще раз обманетесь и... а кстати, что тогда вы сделаете? Кому еще вздумаете отдаться, чтобы насолить мне?
Щеки Евы вспыхнули пунцовым румянцем стыда, а глаза загорелись яростным гневом, да таким, какого раньше Вейдер не замечал в этих вечно спокойных озерах.
- Ну, знаете! Я виновата, я совершила опрометчивый поступок, ошибку, но лишь потому, что думала, что потеряла вас!
- И что? Теперь я потерял вас, - холодно ответил Вейдер, отстраняясь от Евы и глядя в ее разгневанное лицо свысока, из-под полуприкрытых век.- И это уже не шутки.
- Боже мой, да вы же не можете не понимать, что мой брак фиктивен, и ничего не значит..!
- Откуда? Откуда мне это знать? - быстро ответил он, искореняя саму возможность сближения. - Я не ошибусь, если скажу, что в самом начале вы так и хотели поступить. Так откуда мне знать, что это не часть вашего плана? И потом, ваш муж, генерал Вайенс. Не стоит его сбрасывать со счетов. Он не даст вам развода так просто, вы ведь его долгожданная награда, - Вейдер снова приблизил свое лицо к ее лицу, и, казалось, с интересом и удовольствием наблюдал за охватившим ее смятением. По губам его скользнула усмешка, он чуть хохотнул, увидев понимание в ее перепуганных глазах. - Он так долго вас добивался, желал... хотел обойти меня... и вот обошел. Согласится ли он дать вам свободу по вашему требованию? Удовлетворит ли он ваш каприз? Не думаю. А быть третьим в этих отношениях, - Вейдер вновь рассмеялся, припомнив что-то, - я не хочу. В свое время вас оскорбило мое предложение быть моей бесправной наложницей, следующей за мной повсюду, но не имеющей официального статуса, так почему вы думаете, что подобное предложение подойдет мне? Вы правда думаете, что я его приму?
Вейдер громко расхохотался, и непонятно, чего в его смехе было больше - злобы или горечи.
- Какое странное легкомыслие! Почему вы решили, что люди будут делать что-то, повинуясь вашим капризам? Как вы полагали исправить все, когда ваш гнев утих бы, и вы все же снизошли до меня? Вы полагали, что досаднейшее препятствие в лице вашего мужа устранил бы я? Просто убил бы его, предъявляя на вас права? Это правда, я могу так сделать, если мне захочется; если на миг забыть обо всем, то мне ничего не стоит разрубить его пополам, и снова делать вас своей. И все могло бы быть по-прежнему. Вы бы сидели на своем Риггеле полноправной хозяйкой, делая карьеру, а я бы возвращался к вам после битв. Этого вы хотите? Этого вы ожидаете от меня? Но мне не хочется этого делать.
Ева подавленно молчала; Вейдер нарисовал ей вполне обыденную картину, но только отчего она кажется плоской и пошлой..?
- Только одно "но", милая Ева: во всей этой истории больше всех мне хочется убить вас, - ситх с яростью сжал кулак, словно опасаясь, что металлические пальцы против его воли стиснутся на ее горле, и закрыл глаза, словно сам ее вид доставляет ему немыслимые мучения.
Он обожал и ненавидел своего юного идола, он страстно желал овладеть Евой тут же, сию минуту, распластать ее на полу и взять, просто задрав ей юбки, но... 
- Я не желаю принимать участие в этой семейной драме, - сухо закончил, не позволив чувствам вылиться в бесконечный поток пылких обвинений. Слова подернулись пеплом и больше не жгут душу. - Я оставляю вас; пожалуй, я вернусь к своей единственной любви, которая была верна мне все эти годы.
- К кому?! - безотчетно ахнула Ева.
- К войне. 
Вейдер вернулся за свой стол и нажал кнопку вызывая адъютанта.
- Но... вы ничего не сделаете?!
- А что я могу сделать?
- Вы не отомстите?! Вы позволите им просто так разгуливать... то есть, эта женщина... я слышала, вы ее отпустили?
Слушая сбивчивую речь Евы, Вейдер лишь безразлично пожал плечами:
- Да, я ее отпустил. Дарт Акс покоится на дне шахты Риггеля, если вас это успокоит.
Лицо Евы вновь вспыхнуло, глаза налились такой злобой, что Вейдер откинулся на спинку кресла, когда она кинулась вперед и, опершись руками о его стол, рявкнула ему в лицо:
- Вы отпустили ту, которая разрушила ваше счастье! Мое счастье, потому что я была счастлива с вами, черт подери! Вы не убили ее!
- С чего вдруг такая кровожадность?- усмехнулся Вейдер. - Она не к лицу верному воина Альянса; в вас словно ситх сидит.
- Не касается вас, кто во мне сидит! - рявкнула Ева, уже не контролируя свою ненависть. На миг ей стало дурно; кажется, слишком узкий корсет мешал, стесняя ее дыхание, и она думала только о том, как бы не грохнуться в обморок и еще - о мести. О сладкой мести, о той, что вкуснее крови врага... - Я требую, я настаиваю, чтобы вы убили ее! Она пособница имперского шпиона!
Брови Ведера взлетели вверх, он с изумлением рассматривал эту незнакомую, опасную женщину, не узнавал ее.
- А если я скажу "нет"? - с интересом произнес он. 
- Тогда я сама убью ее! - прорычала Ева злобно, тяжело дыша. 
- Думаю, у вас не получится, - безразлично ответил он. - Слишком поздно. Ее мощь теперь едва ли уступит моей. 
- Вы отпустили ее! - зло шипела Ева, тиская побелевшими пальцами край столешни.
- Вы полагаете, она виновата в том, что вы потеряли свое так называемое счастье? Не думаю; точнее, я предпочитаю думать, что моя собственная жизнь зависит только от меня и от моих решений.