Я нервно покусывал нижнюю губу, поглядывая на стену подвала. Посреди пустого помещения двадцать на десять метров, которое я не использовал вот уже года три, после развода с Лелькой, стоял низенький столик с горящим на нем ночником. Тот отбрасывал неясные, а порой и откровенно пугающие меня тени, порождал темные силуэты.
- Рит! – позвал я Ее, озираясь. – Рит, пожалуйста!
Она явилась как всегда – из ниоткуда. Ее фигура соткалась из бликов и полутеней, замерев в трех-четырех шагах от меня. Плечи Ее поднялись – быстро и судорожно. Рита глубоко вздохнула.
Я постоял с минуту, боясь приблизиться к женщине-тени, а потом неуверенно шагнул вперед.
Шагнул и тут же замер на месте.
Ох, что уж скрывать, я все еще боялся таких бесед в подвале, при тусклом свете ночной лампы, но они были необходимы мне, как воздух.
- А ты меня все так же боишься, - невесело сказала Она. Если бы я мог различить в темноте ее губы… Клянусь, в тот момент они наверняка кривились в усмешке.
- Просто… не могу привыкнуть.
Господи, как же сложно было подбирать слова, объясняясь с Ней, но такими нелепыми беседами я и живу последние четыре месяца. - Что на твой зов являются Тени, - закончила она, поведя изящными плечиками.
При таком освещении я не имел возможности увидеть ее лицо – только темные, слегка размытые очертания фигуры. Но мое воображение уже создало образ Маргарит и, вместо обыкновенной тени, я видел Ее.
- Правильно. Рит, как это? Я сошел с ума, да? – который уже раз я задавался этим вопросом и у Нее всегда был один ответ. Ну вот, опять…
- Нет, Виктор. Ты просто не хочешь принять на веру очевидное.
- Тьфу! – со злости я и впрямь плюнул на бетонный пол, утерев губы рукавом. – Да какой на хрен из меня экстрасенс, Ритк?!
Как же, как же! Уставший мужик под тридцать, у которого от водяры крыша ушла в свободное парение – в это я поверю охотно, но вся мистика эта – муть. Развод для лохов!
«Дай деньгу ребенку на лекарство, поворожу-у-у,» - раздался у меня в голове голос молоденькой цыганочки с вокзала, - «Ай, не проходи, ну хоть двадцать гривён дай, погадаю тебе!»
«Да иди ты!» - бросил тогда я, вырываясь из смуглых рук и морщась брезгливо, - « Знаю я ваше «нагадаю», жулье поганое!» Помнил еще, как разводят лохов эти проныры – со мной не пройдет!
- А кто сказал – экстрасенс? – фыркнула Рита, вытаскивая меня из разрозненных воспоминаний в погрязший в полумраке подвал. Лампочка в ночнике мигала, потрескивала, сообщая, что конец ее близок и пора бы заменить, но я с затаенной надеждой ждал, когда же она потухнет и подвал провалится в темень.
Я боялся полумрака . Панически, до дрожи, понимая, что в тускло-освещенном помещении я доступен Им. Теням, что были подобны Маргарите, но совсем…другими? Рита теплая.… То есть – с ней уютно, хоть и находясь рядом я всегда напряжен – а вдруг не Та? Не Моя Маргарита? Вдруг она пришла, чтобы забрать мою собственную тень?
Вновь вздрогнув, я покосился на лампочку, но та не прекращала освещать подвал. Наоборот - больше не гасла и перестала судорожно вспыхивать на считанные мгновения.
- Ты медиум, Виктор.
- Замолкни!
Черт, сколько же еще я буду так дергаться? Я отшатнулся от силуэта Риты, которая сделала два шага ко мне, преодолев разделяющие нас полтора метра. На секунду я ощутил ее холодные, вполне материальные пальцы, сжавшие мое запястье и, не удержавшись, заорал. От ужаса, от внезапно нахлынувшего оцепенения, от острого ощущения беспомощности перед Ней.
- Ты считаешь, что знаешь ВСЕ о жизни, Виктор, - прошипела она, заглянув мне в глаза.
Мне показалось, черепную коробку прошила пулей и в крик добавились новые нотки – боль.
Ее зрачки похожи были на два ослепительно-белых неоновых шара…
Я никогда не думал, что может быть ТАК больно.
- Так вот, ни черта ты не знаешь! Разберись в себе!!
Руку вывернули, я снова вскрикнул – на этот раз скорее от неожиданности. Ледяная хватка на запястье пропала.
Я лежал на бетонном полу подвала, укутанный в саван полумрака.
