Лошади Фленну не понравились.
- Не много же дает профессия охотника… Мне казалось, кони у них должны быть лучше. Деревенские клячи, к тому же заезженные.
К этому времени я успел сходить к его убитому скакуну, которого порядочно обглодали крабы, принести седельные сумки и клинок, длинный, легкий и красивый. Понятно, что не по моей руке, но над пропорциями и обводами наверняка пахал какой-нибудь дизайнерский институт в три смены… 
Теперь герцог бродил с оружием на поясе, сильно хромая. 
- Эти две получше будут. Остальных… - он опять виновато покосился на меня, - распряги, и пусть бегут, куда хотят.
Я пожал плечами и выполнил указание. Мой конь (судя по некоторым деталям тела) был повыше, неопределенно-коричневого цвета с черной гривой. Второй – серый, почти белый. 
- Ты, разумеется, утопил трупы вместе с оружием?
Я кивнул. В самом деле, идиот. Мог бы забрать один из лучеметов…
- Ладно. Все равно огненные копья у них большие, а я с таким сейчас не справлюсь, - утешил меня Дракон. – Отправляемся?
Угу…
В седло он забрался сам, хотя и не так красиво и быстро, как привык. 
Я подошел к своему средству передвижения и посмотрел в глаза. Конь фыркнул и отвернулся.
Я не умею ездить верхом. Одно дело кататься на спине хищной животины, когда она выбирает направление сама, да еще норовит тебя сбросить, а другое дело - травоядную скотину куда-то направлять непонятной конструкцией из ремней и колец. В чем фактическая разница точно не скажу, но она есть.
Я взял коня за повод и потянул за собой. Он пошел, косясь и шевеля ушами.
- В чем дело? Садись и поехали…
Я подвел коня к Фленну и протянул ему поводья.
- Что случилось?
Я показал на животное и развел руками.
- Ты не умеешь ездить верхом?
Я кивнул, непонятно почему готовый провалиться сквозь землю.
- В твоем мире нет лошадей… Или ездят в каких-то самоходных повозках, как у древних людей… - скорее себе, чем мне пояснил магистр-Дракон. – Я могу тебя научить.
Я покачал головой. Может быть, потом, когда-нибудь. Ну не доверяю я чужим ногам. Своими проще и надежнее.
- Пока подживут мои раны, иди пешком, если хочешь. Но потом пеший будет куда медленней всадника. 
Я хотел фыркнуть, но кивнул. Ты наши кроссы не видел… Может я и не смогу бежать так же быстро, как конь на максимальной скорости, но могу бежать дольше. 
Поэтому в итоге я шагал рядом с серой лошадью, а мой копытный транспорт плелся позади на привязи.
Магистр не стал больше задавать вопросов и играть в «ящерицу», разбирая ответы. Зато он начал рассказывать историю мира и своей страны.
Впрочем, о происходившем здесь до Страшного тысячелетия, то ли мировой войны с применением всех видов оружия, то ли какого-то экологического катаклизма, современники знали мало. А может, и не особо интересовались. 
После «клизмы» осталось множество зараженных непонятно чем земель, выродков – судя по всему, мутантов, - древних городов, машин и прочего. Где-то люди совсем одичали, где-то сохранили знания, разного уровня и качества. Кроме того, из науки вывелось «научное колдовство», не то в самом деле магия, не то технология, сильно опередившая в развитии хозяев. Основным оружием стал меч (а также копье, щит, шестопер и прочее железо, не требовавшее патронов и энергоячеек). Кто-то не то переизобрел, не то раскопал технологию лучеметов, - огненных копий, - работающих на волшебных кристаллах (надеюсь, это не уран). Все это использовалось до недавнего время в условиях феодального разброда, мелких княжеств и городов-государств. Потом на северных островах король-выродок Хаон собрал сколько-то технологий, ученых-колдунов и лордов, и, построив их усилиями маленькую империю, двинул ее в завоевательный поход.
Король-выродок… интересные у них традиции…
- Хе-он, - повторил я непривычное имя.
- Хаон, король-император Гранбритании, великой и непобедимой, - с тоской отозвался магистр. – Мой пра-прадед был одним из первых лордов, принявших его руку… Его рассказ передавался в семье, как драгоценность, от отца к сыну. Я узнал его в детской, после долгих просьб и уговоров от деда, на год раньше, чем было положено…
Тогда острова еще носили имя Британь, а несколько лордов делили между собой их туманную лесистую землю. В числе этих лордов и был мой пра-прадед, Май. Его сосед и ближайший союзник, Вальд Роак Рейвен был знатоком и искателем древностей, и часто уезжал один, без охраны в опасные места. Из одной такой прогулки он привез карлика, не более одного метра ростом. У него было слабое, детское тело, и огромная голова, голова взрослого мужчины. Карлик ходил с трудом, и сперва был шутом при Рейвене, но незаметно из шута превратился в советника, мудрого и незаменимого. В шелковой одежде он неизменно следовал за своим господином, и всегда носил за собой длинный посох с развилкой на конце, обшитой бархатом. Устав ковылять и носить свою тяжелую голову, он останавливался отдохнуть, опираясь подбородком на посох… В то время на берега Британи часто нападали пираты с соседних островов и континента, и лорд Рейвен мечтал дать им отпор, но для этого нужно было собрать воедино дружины всех лордов. Следуя советам карлика, он сумел заручиться поддержкой каждого из них, и однажды высадившихся грабителей встретили огнем и сталью, а их флот, круживший вдоль побережья, как голодный зверь, был сожжен из огромных огненных копий. Лорды готовы были признать Рейвена своим королем, и третьего дня месяца Ворона он стал первым единоличным правителем Британи со времен Страшного тысячелетия. Вальд правил еще сорок лет, и правил мудро и справедливо, он – и его крошка-советник. Вот только наследников после себя он не оставил, ибо единственный сын короля погиб на охоте задолго до появления карлика в доме лорда, а племянник только учился ходить. Завещание правителя, вскрытое, как подобает, на третий день после его похорон, повергло всех в растерянность и трепет. Последней волей своей, во избежание дрязг и склоки, всегда сопровождающих власть, Вальд Роак Рейвен нарек своим преемником выродка, советника и шута, Хаона из диких земель. 
Далеко не всем лордам пришлось по вкусу это решение, и шестеро из двенадцати восстали. Шестеро же, в числе которых был и мой пра-прадед, поддержали нового короля, и одержали над мятежниками победу. Фарлонг Нанкенсен, Кейрен Фарно, Александр Тротт, Ларсен Хольст, Дорсант Фленн и Вальтер Кройден, несчастный предок изменника Мелиадуса…
Флен перевел дыхание. Поморщился, стараясь устроить больную ногу поудобнее.
Я ждал.
- Король Хаон был коронован спустя год. Шестеро лордов стали его глазами, ушами и мечами. Выродок сам, Хаон прекратил преследование безобидных детей Страшного тысячелетия, нашел или обучил ученых, и поставил их ум на службу двору. Кстати, в их число вошел и племянник короля Вальда, приобретший исследовательское рвение от дяди. Именно он стал изобретателем орнитоптера и первым магистром ордена Ворона в дни создания звериных орденов.
Не растрачивая казны на пиры и роскошь, свойственные королям, Хаон вкладывал золото в знания, военные и мирные, и вскоре возделанные по опыту древних поля дали двойной урожай, а ветер понес железных птиц к дальним краям. Британь стала богатой и единой. Британь стала Гранбританией, вернув свой титул прошлой тысячи лет..
Услышав начало, в продолжении я, в общем, не сомневался. Сперва Хаон подгреб под себя соседние острова, а потом перенес область интересов на континент. Думаю, он прочитал порядочно древних книг, по политтехнологиям и управлению, потому что за без малого две сотни лет, учитывая раскачку, где-то силой, где-то хитростью и где-то угрозой назвал своим весь Европейский (поменьше) и половину Азиатского (смежного, побольше) континента. Правда, потом часть зажравшихся военачальников учинила переворот и умник-император погиб от банального меча. Учитывая, что в процессе переворота заговорщики прозевали крупный мятеж при заокеанской поддержке, в настоящее время империи уже не существовало, вернее, существовал некий марионеточный порядок, ниточки от которого тянулись куда-то за океан, к овеянному легендами «рунному посоху». 
Мой дракон был и остался верен королю-выродку во время переворота – Волчьего мятежа, как его окрестили, потому как главный инициатор оного был магистром ордена Волка. Сперва Фленн с личной гвардией защищал дворец, едва не погиб, лишился почти всего ордена, убил одного из заговорщиков и на его летающей машине добрался сюда. Но к этому времени повстанцы уже ударили по сцепившимся в сваре орденам, и все носители масок стали объектом охоты, а магистры – еще и ценным трофеем, отчего мой Дракон и пострадал…
Впрочем, кое-где, а точнее там, где во время обоих мятежей магистры лично и их основные силы остались в своих землях, их порядок устоял. Так случилось в Итолии, оплоте ордена Ворона, в Карпатии, земле Летучих мышей, Туркии, вотчине Тигров. Правда до всех этих объектов географии нам было еще ехать и ехать, через враждебные земли, но других вариантов все равно не было. Принадлежавшее самому Фленну герцогство Лаксдеж было не ближе Итолии, и он понятия не имел, что там сейчас твориться.
- Теперь ты понимаешь, что странствия со мной будут опасны и могут привести к тронам богов, причем не самым легким путем?
Я без особого ажиотажа пожал плечами. Знал бы ты, двуногий дракон, что должны сделать со мной рейдеры, если найдут и смогут, разумеется. Правда, спутникам моим, если таковые будут, особой опасности не грозит – вмешиваться в течение дел иных измерений строжайше запрещено.
Фленн снова завозился в седле.
- Не будешь возражать, если мы сделаем привал?
Я помотал головой. По хорошему, его давно следовало сделать.
Спешиваясь, магистр едва не упал – и упал бы, если бы лошадь решила податься в сторону, - дохромал до большого камня и сел. 
- Проклятье…
Я подошел, присел перед ним на корточки и осмотрел повязку. Пока кровь не проступает, и это хорошо, поскольку нормальных бинтов у меня не осталось, а мотать тряпками из седельных сумок охотников за головами я бы не решился, уж больно они грязные.
- Снимешь с лошадей удила? Пусть пощиплют травы…
Да, здесь травы было в избытке. Пока что мы двигались вдоль берега к синеющему вдали на его краю лесу. В здешней географии я пока понимал очень мало, так что дорогу в любом случае выбирать Фленну. 
Последний с отвращением окинул глазом горизонт и небо, расписанное тонкими нитями облаков в художественном беспорядке.
- К вечеру будет буря. Нужно подобрать какое-то укрытие и растянуть тент, иначе нас смоет. Давай-ка продвинемся к вон той скале – понизу волны до нее доставать не должны…
Под скалой и в самом деле обнаружился большой ровный уступ. 
Над ним в одной из щелей нависающего камня я вбил крюк и туго растянул пирамидкой доставшийся нам в наследство от охотников кусок древнего брезента. Теперь затопление нам не грозило, а места в импровизированной палатке хватило и людям, и лошадям. И даже костру. К этому времени с моря задул порывистый звонкий ветер, и, разбиваясь об острые грани камня, запел. Пока я воевал с крышей, Фленн натаскал кучу плавника, разжег огонь и в мелком мятом котелке начал приготовление ужина. С одной стороны я, конечно, был не в восторге от бурной деятельности – и так целый день проболтался в седле, добьет ногу – что я с ним буду делать? Ведь уже самому ясно, что не брошу… С другой… он не отлынивал от работы, хотя имел на это полное право.
Быстро – неестественно быстро, - стемнело. Глухо заворчал где-то в море гром, сверкнула развесистая вилка молнии. В брезент ударили, как пули, первые капли дождя, и он недовольно загудел.
Я присел на корточки у самого выхода, любуясь битвой стихий. Всегда любил грозы, шквалы и смерчи – могучие, неукротимые, полные собственного достоинства явления, которые невозможно ни остановить, ни направить.
Едва различимые в реве ветра, сзади прозвучали шаги. 
- Свежеет ветер, меркнет ночь,
А море злей и злей бурлит,
И пена плещет на гранит -
То прянет, то отхлынет прочь.
Всё раздражительней бурун;
Его шипучая волна
Так тяжела и так плотна,
Как будто в берег бьёт чугун.
Как будто бог морской сейчас,
Всесилен и неумолим,
Трезубцем пригрозя своим,
Готов воскликнуть: "Вот я вас!"
Что-то в этих словах было… не знаю, даже, как объяснить. То ли ритм, связавший слова воедино, то ли то, что слова точно, до последнего мелочи обрисовывали происходящее…
Про наличие у людей такого явления, как поэзия, в обзорном курсе информации я слышал. Но насколько это явление может быть красиво, представления не имел, да и вряд ли кто-то из наших его имел, это представление…
Мой мир прагматичен. До полной пустоты глаз и того места, которое люди зовут душой. О странном задумываются только дети, и им быстро объясняют, что несбыточное - бесполезно. Никому кроме археологов не нужны легенды. «Красиво» повсеместно заменяется на «функционально». Просто так подбирать слова, чтобы они звучали складно, никто не станет.
Фленн замолчал. Я слышал его дыхание над головой. Некоторое время поборолся с искушением, и все-таки сказал:
- Еще.
- Во мраке горизонт тонул, 
И ночь, казалось, все месила.
А море черное волну
На берег яростно катило.
Проглянет изредка луна,
Осветит вздыбленные волны,
И снова мрак, и снова тьма. 
Не утихающие стоны.
Грохочет шторм, хохочет шторм,
Кипит разгневанное море,
Идут валы со всех сторон
В свирепо-яростном дозоре...
Громыхнуло особо звонко, и две молнии, красновато-белая и голубая с размаха вспороли гребень волны.
- Волна, в разлете яростно-слепом,
Стучится в камень, словно в барабан.
С отчаяньем восставшего раба,
Обожжена суровых туч хлыстом,
Стремится сокрушить преграду скал.
И вновь, за разом раз, отпор терпя,
Меж валунов разгневанно шипя,
Назад отходит оскорбленный вал.
Чтоб возвратиться снова – не беда, -
Сто тысяч раз, сто сотен тысяч дней,
Причудливо изваяв из камней
Фигуры. Лица. Чти-то города. 
Порыв ветра швырнул в глаза водяную пыль. Дождь, наконец, решил пролиться и хлынул по крыше настоящей рекой. Я отскочил, замотал головой, как конь, засмеялся, представив это зрелище со стороны. 
Магистр тоже засмеялся.
- Пошли ужинать. Я, конечно, не королевский повар, но есть можно.
Есть, действительно, было вполне можно, более того, лично мне понравилось. Хотя после биологически сбалансированных рационов патрульного все, имеющее вкус нравиться, включая морскую воду. 
Ели молча, прислушиваясь к голосу шторма, и дождя. Лошади в дальнем конце палатки переступали и стригли ушами, вздрагивая при самых громких раскатах. Пару раз Фленн поднимался, подходил к ним и, похлопывая по шеям, успокаивал ровным уверенным голосом. 
Когда котелок опустел, я высунул его наружу из-под полога, вымыл дождевой водой, на всякий случай набрал и отнес обратно. Фленн полулежал на ворохе попон. 
- В такую ночь никто на берег не сунется. Можно спать без дежурства. А если появится что-нибудь из зверья, лошади поднимут тревогу заранее. Ложись спать.
Я обратил внимание, что постель-гнездо он соорудил широкую, но одну. Поэтому я потыкал в нужном направлении пальцем, и вопросительно поднял бровь.
Фленн вспыхнул так, что стало видно даже в свете гаснущего костра.
- Что ты себе вообразил, скажи на милость? Синяя луна мне не светит, не беспокойся. Но спать на булыжниках, да еще после дождя, будет холодно, так что не крути носом.
Про какую луну шла речь, я не понял, но по большей части он прав. Хотя те же Вороны всегда строго соблюдали дистанцию, и никому из них не пришло бы в голову пустить кого-то, тем более меня, под свой плащ. В итоге мы улеглись спина к спине, на седла вместо подушек и с двумя плащами вместо одеял. Я бы лег и просто так, рейдерский комбез, который я унес на себе во время побега, держит температуру не хуже хорошего спальника, но полой хламиды пришлось на всякий случай поделиться с магистром. Что там греет его тонкая тряпка…
Гроза сошла на нет, и в полусне я отметил это явление, поэтому когда часа через четыре громыхнуло и появился приближающийся вой, проснулся мгновенно. Вой перешел в визг, и скалы ощутимо подпрыгнули от удара. 
Фленн рывком сел, но я толчком в грудь опять уложил его на спину.
Только этого не хватало… 
Звук был очень похож на работу «Проктора». Откуда «Проктор» в этом измерении, если из любителей шастать с нашим оборудованием по мирам есть только я? Вариант первый – здесь есть что-то похожее, допустим, артиллерия древних. Вариант второй… наша верхушка не так стесняется, как хочет показать, и давно использует другие миры для обкатки военной техники. Но почему именно здесь и сейчас? Баском Талек все-таки мелковатая мишень для летучей арт-крепости…
Если это «Проктор», сейчас за первым «бабахом» будет второй. Которым нас вполне может размазать по скалам…
- Отпусти! – яростно кричит Фленн, но за гулом волн его все равно плохо слышно. – Он упал не настолько близко!
- Что это?!
Играть в молчанку под обстрелом по меньшей мере глупо.
- Орнитоптер. Упал и пока не взорвался!
Интересно. 
Я вскочил и метнулся ко входу. В синем штормовом мареве волны в самом деле били и таскали что-то большое, темный комок, в котором изредка вспыхивали и гасли искры.
Сзади грязно выругался Дракон.
- Глубоко, чтоб ему… И рвануть может. А пилот скорее всего еще жив…
Я оглянулся. Фленн отстегивал от пояса ножны. Он что, плыть туда собрался, что ли???
Встретив мой взгляд, магистр сердито мотнул головой.
- Нечего так смотреть! Хотя бы попытаться помочь Ворону я обязан. Гранбританец никогда не бросает собрата в беде и на поле боя.
Я не стал напоминать, что именно его Крал со своими пташками бросил, на поле боя и в беде. Не ко времени. Но и плыть туда ему не стоит – утопится на первых трех метрах. А кто туда в таком случае поплывет? Правильно…
- Жди тут.
Я пригнулся и выбежал под дождь, как был в одежде и обуви. Хорошо, что снаряжение рейдера в известной степени герметично. Правда, на плаву все равно вымокну, ну да фиг с ним. 
Вода оказалась довольно холодной, а еще отвратительно цепкой. Прибой прямо хватал за ноги и тащил за собой на глубину, поэтому я, как мог, разогнался, влетел почти по грудь и сразу лег на откатывающуюся волну, расстелившись морской звездой. Пару раз зацепил брюхом камни, но верная броня смягчила удар. Отлично.
Доплыть до разбитой машины оказалось не так просто. Пару раз меня перевернуло волной, да так, что я еле сориентировался, где верх, а где глубина. Остов летучей машины, больше похожий на дохлую птицу, перекатывали и шевелили волны. Я залез на него в поисках кабины, и посмотрел в ствол огненного копья. Очередной птицеголовый встрече был совершенно не рад. Правда, в тот же момент орнитоптер перевернуло следующим валом, и я оказался в воде, но в относительной безопасности. 
Ворону пришлось хуже. Он не успел освободиться от ремня безопасности, а потому оказался почти вниз головой ниже уровня воды. Вверх рванулась цепочка пузырьков, а вниз – брошенный им лучемет. 
Судя по возне внизу, пряжка ремня не подавалась. Я нырнул, снял прямо под водой шакр с зажимов и резанул им по упрямой ленте, освобождая человека. Ворон оттолкнулся от края кабины и рванулся к поверхности, случайно или намеренно отвесив при этом пинка подкованным сапогом. Притоплю гада…
Плавал пилот хорошо, по крайней мере пол пути до берега он успешно проделал сам. Дальше его все-таки макнул чешуйчатый (вернее, пернатый) и наверняка тяжелый доспех-безрукавка и пришлось вытаскивать утопца за шиворот. Дальше нас коллективно вписало волной в большой камень, и пришлось считать звездочки. Нет уж, хрен тебе море, а не наши трупы… Ворон кое-как встал на ноги сам и помог стать мне, но следующий вал, метра этак три высотой, рухнул на спины, протащил по острым гребням, ободрав вкровь руки, и вознамерился унести назад, в прибой. И, возможно, унес бы, если бы в меня мертвой хваткой не вцепился кто-то еще, при ближайшем рассмотрении, Фленн. Правда, его тоже повалило, но этот хитрюга додумался привязаться веревкой, так что, перехватываясь по ней, мы все трое благополучно выползли на уступ, под полог, к прогорающим углям. Выползи и отпали, где были.
Минуты через три машина в волнах полыхнула и взорвалась.