Следующие три дня я был самым дисциплинированным рабом, как ни провоцировал меня старый ублюдок, а по ночам боролся с цепью. Я успел выгрызти по куску звена на ногах и заканчивал звено у правого запястья. На четвертый день мы стали на ночевку у городских стен, и Агавоснос куда-то убрался. Я закончил звено, тихо снял цепи и тут какая-то лысая дрянь с тремя глазами увидела плоды моих трудов… и заверещала, как резаная.
В общем, и раньше было видно, что выродки из «коллекции» старика никакой взаимопомощью не страдают, но чтобы учинить такую подлость… честно говоря, этого я не ждал. Поэтому заткнуть крикливую глотку не успел, и, как было, кинулся в темноту. Разумеется, биомехи подскочили и пустились в погоню, но в темноте видели не так хорошо, а глядеть в городке перед городом стоило в оба. Когда они сцепились со стайкой тварей, явно рыскавших между палатками в поисках добычи, я благополучно разорвал дистанцию и затерявшись в тенях двинулся обратно к каравану. Кажется, именно для того, чтобы увидеть отряд всадников со старцем во главе, увозящих моих людей через городские ворота.
Дальше была городская стена. Высокая, но на редкость коряво слепленная, так что подняться по ней не составило большого труда. А вот догнать всадников в лабиринте незнакомых строений, даже по крышам – не успел. И вообще вряд ли бы нашел, если бы Дракон, оказавшись запертым вместе с остальными в новом обиталище – камере тюрьмы при Арене, - не устроил – понятно, для кого, - оперу в один голос. 
Окно было вычислить легче легкого, а вот залезть по хорошего качества бетону – уже сложнее, но я справился. Не очень кстати приползла гроза со своими дурацкими высверками в полнеба.
Кое-как пристроился на узком внешнем подоконнике и услышал обрывок разговора.
- Оруженосец, - говорил Фарно. – Оруженосец, мой юный друг, должен быть чем-то вроде очередного коня… или женщины. Достаточно привлекательным, чтобы на него бросали завистливые взоры, достаточно послушным, чтобы не вызывать раздражения, и… и в общем-то все. Нужно – взял с собой. Не связалось – бросил, невелика потеря. И чем вам так приглянулся этот мутант?!
- Может быть поэтому, - с тихой яростью отозвался Фленн, - мой оруженосец все еще старается уберечь нас от беды, а вашего и близко не было, ни сейчас, ни при нашей первой общей встрече?
- Ну, ваш тоже пока не наблюдается, - огрызнулся магистр-Крыса.
Если бы в камере он был один, или даже вдвоем с Даалем, я бы просто развернулся и исчез в лабиринтах городских стен, и пусть выживают на Арене, как хотят. Но Ворон и Дракон (ручной Дракон, мой ручной Дракон)…
Я снова достал шакр и попробовал разрезать им прут. Результат – ноль. Металл слишком хорош.
- Баском?
Я буркнул под нос что-то невнятно-утвердительное.
- Что ж, я вспоминал благородную науку не зря, - засмеялся внизу в темноте Фленн. Я едва мог рассмотреть белый абрис запрокинутого лица. - Ну что, сможешь в очередной раз спасти звериные шкуры?
Я еще раз попробовал решетку на прочность. Не сломать, и шакр ее не берет. Огненного копья у меня нет, патрульный лучемет остался у Агавосноса, но даже если бы был, пока будут греться и плавиться прутья, сбежится полгорода. Не вариант, чтоб ему.
Медленно качаю головой.
Фарно ворчит что-то про «не очень-то и старался», и даже не знаю, чего больше хочется — свернуть ему шею или согнуться, пряча глаза от друга.
- Баском? 
Я перецепился поудобнее и приник к перекрестью железных линий.
- Я не знаю, что будет дальше. Возможно, сказать и сделать это позже не будет ни времени, ни голоса… Этим словам многие сотни лет. Говорят, их сложила девушка-рыцарь, жившая до Страшного Тысячелетия. Оглашаю я их в здравом уме и твердой памяти.
Фленн… Вместо раздражения – нашел время и место, - почему-то накатилась волна тепла к мальчишке. Упрямый. Честный и прямой до последнего шага. С рассветом его выкинут в гладиаторский бой с одним мечом против кучи мутантного зверья, а его заботят только какие-то несказанные слова. Бред, верно? С точки зрения моего мира – полнейший. Будь он трижды проклят, тот рациональный мир…
- Не грусти обо мне,
Мой верный оруженосец.
Без того на земле плачет
Золотом листьев осень.
Кровь с песка смоет дождь,
Что осенний ветер приносит.
Мне пора уходить,
На Дороге устал я очень.
Слышишь, друг мой,
Не плачь обо мне
Ты же опытный воин.
Я дарую тебе свой клинок.
Он приносит удачу.
И не смей отрицать – 
Моего ты оружия достоин.
Это капли дождя на лице,
А я – вовсе не плачу.
Я судьбу свою встречу в пути,
Посреди поля битвы.
Что ещё мне желать? -
Не уйду я в тепле и покое.
Не молись, ибо знаешь -
Помочь нам бессильны молитвы.
Нидил след мой ласкает
Своею холодной стопою.
Погребальным костром
Нам послужат алые листья.
Только ты да гроза
В ночь последнюю нас провожают.
Почему опускаешь глаза -
Неужели боишься?
Слышишь, друг мой, меня,
Пусть душа твоя страха не знает.
И в последний раз в пальцах клинок
Преклони же колено!
Спалах молний на лезвии
Белым сияньем искрится.
Так прими же мой меч,
Вместе с ним мой благословенье.
Слышишь, друг мой, меня,
Ты теперь не бродяга – 
Ты рыцарь. 
Гром, заткнувшийся на время, грохнул так, словно решил расколоть небо пополам. В железном переплете появилась простая, безо всяких украшений, но идеально соразмерная рукоять меча. Нет, ну он что, издевается? А воевать чем будет завтра? Голыми руками?
Я покачал головой и хотел запихать клинок обратно, но столкнулся со взглядом зеленых глаз. В общем, от этого подарка отказаться нельзя. Я не умею им пользоваться, я понимаю, что изящное оружие не по руке, знаю, что Фленну оно в тридцать раз нужнее, но не взять не могу. И сказать ничего не могу, так, чтобы этого не услышали остальные, чтоб им пропасть…
Я кивнул, провел меч с ножнами сквозь стальной переплет и как-то одной рукой прицепил к тому же ремню, где болтается контейнер с лоорси. Просунув руку сквозь решетку, на секунду сжал ладонь друга, и скользнул вниз по стене. Или до рассвета придумаю, как его вытащить, или завтра…
До рассвета не придумалось ровным счетом ничего, хотя я исползал чертову Арену вдоль, поперек и в клетку. Древнюю тюрьму предки ладили на совесть, во времена расцвета, и таких умников, как я, знали. Соответственно, позаботились о безопасности. Ну что же…
Когда трибуны заполнились и завыли трубы, - каждая похожа на исполинское ухо, - я стоял в первом ряду. Огромные ворота поползли вверх, что-то, надрываясь в крике, рассказывал герольд, но звук доносился до мозга словно сквозь вату.
Вот они, четверо, «легендарные герои». Крыса со стариковским палашом, Змея с кинжалом, Ворон вообще с пустыми руками, а Дракон с коротким мечом Ворона. Идут навстречу смерти с гордо поднятыми головами.
Из противоположных ворот на тот же песок не менее гордо выходит эта самая смерть – четыре огромных твари, больше всего похожих на помесь быка с гигантской кошкой, только конец хвоста украшен шипастым шаром, как у динозавра. Скруллеры. О них в один из вечеров рассказывал Саймон Дааль. Сторожевые биомеханизмы, давно ставшие палачами.
Я перенастраиваю магнитный диск под четвероногие цели, и прыгаю с края трибун вниз в тот момент, когда твари бросаются в атаку. Теперь первый и последний вопрос – каков у них уровень регенерации?
Четыре зверя поделили между собой четыре цели. Первого, выбравшего себе Саймона, шакр пролетает насквозь, и огромное тело после нескольких прыжков заваливается на бок – только земля задрожала. Крыса довольно лихо увертывается от второго, но вынужден броситься наземь, чтобы уйти от хвостового украшения. Третий нацеливается-было на Дерека, но зверушку отвлекает яростный крик. В правой руке у Дракона плащ, которым он весело машет, дразнит и обманывает животное, в левой – меч, но скруллеры покрыты толстой чешуей... Два гиганта несутся на него, опустив огромные рога к самой земле. Фленн стоит, стоит, как изваяние до последней секунды, а затем бросается вперед и тоже перекатывается по песку, а огромные туши врезаются плечами друг в друга с костяным стуком. Диск взял вторую цель, он мчится за тварью, гоняющей Фарно вдоль стены. Я бегу к Фленну, а звери, уже развернувшись, снова идет в атаку. Хорошо, что из-за огромной массы они довольно неповоротливы. Дракон снова уворачивается, но на этот раз столкнуть скруллеров ему не удается, твари быстро сообразили, чего делать не стоит…
Шакр срезал третьему зверю переднюю ногу, и тот валится в облаке пыли. Верналь Фарно зачем-то ныряет туда же – надеюсь, ему придадут хорошее ускорение рогом напоследок. Я кричу, кричит и машет руками Саймон, на обратном развороте диск вспорол глотку предпоследней твари, но последняя мчится, как монорельсовый поезд, а Фленн… а Фленн явно наступил на какую-то дрянь, потому что еле ступает на правую ногу. Я вкладываюсь в рывок, полностью, без остатка. Чувствую под ногами что-то странное, что-то толкающее снизу в подошвы, прыгаю, сбивая с ног и выдергивая из-под самой залитой пеной звериной морды моего… друга? лорда? Магистра? да какая в пень разница! Продолжаю полет, и понимаю, что вокруг песок шевелится от выдвигающихся их него и тут же прячущихся игл, длиной этак сантиметров десять. Суть твою! ведь на это сейчас падать! Дальше срабатывает закон гравитации, но я стараюсь, чтобы магистр оказался сверху, а я сам – ай! – снизу. Иглы впиваются в тело, делая аккуратные дырочки в «рейдере», но броня и ботинки их держат. Поэтому я стараюсь поднять голову, руки и колени, по сути опираясь на спину и подошвы, а сверху имеется Дракон, норовящий отпихаться и встать, - как бы не так! Судя по ощущениям, пара колючек осталась в моем бедре, еще две-три – в плечах. 
- Баском?!
- Лежи, - раздраженно шиплю я, благо рядом пока никого нет. Судя по отсутствию топота, последняя тварь тоже встретилась с моим самостоятельным оружием. – Или тебе иголки в ноге мало?
- Но ты?.. 
- На мне доспех. Не везде, но доспех, его не берет. Да не возись ты! 
Слушая беседы спутников, я уже неплохо изучил построение фраз, хотя все равно говорю с акцентом.
Иглы прячутся в песок. Интересно, зачем они? Наверное, способ успокоить слишком разбушевавшееся зверье… ну или гладиаторов. 
В тишине голос герольда бьет по ушам, как молот.
- Итак, в этом бою одержали победу – подумайте, над четырьмя скруллерами, - звериные лорды и безумный московит с его летучей молнией. Вы хорошо сражались, рабы Агавосноса!
- Поймаю – задушу урода, - хрипит Фленн, но в его голосе почему-то нет особых эмоций.
- Великой милостью для вас будет передача права собственности от Древнего ведуна к непревзойденному игроку в глыт, владетельному Джанкою из Кейра.
- Нас еще и проиграли кому-то, - механически выговаривает Фленн. Я разжимаю руки, позволяя ему встать. Поднимаюсь сам. Картинка почему-то двоится, так что к нам приближаются два Саймона, два Дерека и почему-то полторы Крысы. Что такое нам вкололи? Людей оно явно сделало инертными, послушными… а что сотворит со мной? Надеюсь, не убьет насмерть?
По команде того же герольда мы дружной толпой плетемся к еще какому-то входо-выходу, причем чем дальше, тем сильнее меня водит, а на помощь, разумеется, никто прийти не спешит, неведомое зелье сделало из людей автоматы. Я вспоминаю отозвать и принять шакр. У самого входа едва не падаю, еле ползу на остальными по какой-то лестнице вверх. Спотыкаюсь и почти повисаю на дверном косяке. Все очень-очень плохо и неприятно, особенно то, что перенавести оружие на нового хозяина в таком состоянии я не способен, а сейчас диск умеет резать только скруллеров, чтоб ему. На столе - несколько посудин, в тени у противоположной стены сидит в кресле некто, точнее не скажу. 
- Выпейте это, каждому по одному кубку.
Голос глубокий, довольно низкий, с акцентом. Нет. Я не буду это пить. Мало мне одного реактива в крови, так еще один домешивать…
Гранбританцы подходят к столу и осушают свои посудины. Я стою, вцепившись в косяк – мышцы сводит поганая дрожь. 
Фленн (две штуки) встряхивает головой, словно просыпается.
- Джанкой? – в голосе смесь недоверия и надежды. – Джанкой Тавал?
- Он самый, ваша светлость. Ох вы и заставили нас побегать, мессир…