Лорд Фрес расслабленно лежал во вскипающей газовыми пузырями ванне, и стайки мелких пузырьков, вырывающихся из отверстий на дне мраморной чаши, легкими прикосновениями поглаживающие его ногу, всплывали, вспенивая прозрачную теплую воду.
Боль теперь преследовала Дарта Фреса постоянно, и к концу дня он хромал совершенно натурально, не притворяясь. Нога медленно входила в форму, мышцы, связки, кости - все догоняло рост взрослого человека медленней, чем ему хотелось бы, но он не собирался замедлять бешенный ритм своей жизни.
Леди София, в очередной раз осматривающая своего высокопоставленного пациента, впрочем, осталась довольна. Ткани срослись удачно, чувствительность конечности была полностью восстановлена. На пальцах, еще толком не оформившихся к моменту трансплантации, даже ногти отрасли. Боль? Что ж, она утихнет со временем.
Однако, Лорд Фрес впадал в ярость от того,  что нечто мешает ему свободно передвигаться, и Леди София велела ему вечерами снимать напряжение с мышц теплыми ваннами с радоном.
Велела.
Однако, с момента их совместного боя, с момента прорыва "Покорителем " блокады Леди София ни разу не оставалась с ним наедине, и он не мог уточнить, было ли ее покорное "да" актом капитуляции, или же оно являлось всего лишь врачебной хитрость, тем, что обычно говорят медики мечущемуся в забытьи пациенту, чтобы успокоить его воспаленное сознание, погружающееся в бред.
Лорд Фрес откидывал бритую голову на край ванны и позволял себе на несколько секунд абсолютное расслабление, когда каждая мышца, обычно сжатая, стиснутая в комок, становилась гладкой и мягкой, и Сила вместе с кровью плавно текла по венам...
- Наслаждаетесь?
Голос Софии, подкравшейся так тихо, что даже звук ее шагов был неразличим в шепоте лопающихся пузырьков, разрезал тишину и разбил хрупкое наслаждение идиллией. Фрес почувствовал, как все его расслабленное тело мгновенно превратилось в жесткую стальную пружину, и Сила, погрузившая было его в медитацию, вновь хлынула в сторону той чаши весов, на которой отмеривалась опасность, смерть и разрушения.
Однако.
То, с каким мастерством она скрывалась, то, как она обманула его чутье, подкравшись, говорило лишь о небезопасности такого вот расслабления. Перережет горло в один взмах сайбера. Это лишнее напоминание  мощи и коварств Софии разбудило чувство легкой досады в сердце Фреса, он недовольно поморщился.
- Мммм, - протянул Фрес, еще вольготнее раскидываясь в бурлящей пене, откинувшись на спину и положив руки на скользкие борта. Однако, один его глаз приоткрылся, с интересом глянув на ситх леди, рассматривающую своего пациента сверху вниз. - Вы сами велели мне так делать. Очень приятно; может, присоединитесь?
- Благодарю за приглашение, но нет, - ровным голосом ответила София. Ее лицо по-прежнему ничего не выражало, ее взгляд внимательно изучал прооперированную ногу, виднеющуюся под бурлящей водой. - Вам лучше?
- Мне? Мне прекрасно!
Фрес, оттолкнувшись спиной от своей теплой чаши, встал на ноги, ничуть не смущаясь свой наготы, и ступил ближе к Леди Софии, стоящей на краю бассейна. Их глаза оказались почти на одном уровне, и теперь ситх леди бесстрастно смотрела в лицо Дарта Фреса, чуть покрасневшее от долгого пребывания в горячей воде.
- Я хотел бы напомнить вам кое о чем, - произнес он, протягивая влажную руку, хозяйским жестом поправляя складку грубой темной ткани туники, в которую была облачена София. Ее безразличные зеленые глаза равнодушно проследили за его покровительственным жестом, секунду понаблюдали, как капли воды впитываются в толстые волокна ее одежды, и вновь перевела холодный взгляд на его лицо.
- О чем же, — безразлично поинтересовалась она, заводя руки за спину. Странное решение; Фрес усмехнулся, подумав, что так леди София выставляет вперед свою беззащитную грудь, живот, и прячет свои ладони, будто в них таится наибольшая опасность для нее.
Словно одна из этих рук может предать ее, и ладонь потянется и ляжет на горячую красную влажную головку его вставшего члена.
- Ты моя, - без обиняков заявил Фрес, по-хозяйски обнимая женщину за талию и отстегивая ее широкий пояс с прикрепленным к нему оружием. Ее тонкие брови в изумлении  взлетели вверх, но пояс ее уже отправился на пол, и вслед за ним отправился черный таббард,  от которого лорд ситх освободил женщину одним рывком. - Я убил этого проклятого хлыща, который увивался за тобой, я ногу потерял, черт возьми. Я предъявил права на тебя, и ты сама их подтвердила. Тебя никто за язык не тянул. Так что сейчас же иди сюда и раздвинь пошире ноги.
- Ногу я вам вернула, - желчно ответила женщина, но Фрес не стал ее слушать.
В одно мгновение ситх леди оказалась в бурлящей воде, утянутая сильными руками лорда Фреса в его лечебную ванну. Вынырнув, хватив ртом воздух, она тотчас ощутила его жадный рот на своих губах и его настойчивые руки, которыми он потрошил ее одежу, словно нетерпеливый ребенок, разворачивающий конфетку.
- Пошли вон! 
Он кое-как справился с сапогами, содрав их с ног Софии и зашвырнув их в сторону охраны, выставленной у дверей. Целая лужа горячей воды плеснулась на пол, сапог врезался в двери, жирно чавкнув, и Лорд Фрес, окончательно растерзав, разорвав тяжелые мокрые тряпки на леди ситх, освободив ее тонкое тело, с жаром прижался к ней, вжав ее в теплую мраморную стенку, припал губами к ее подрагивающим губам.
- Моя, - шипел он, тиская длинными тонкими пальцами розовое округлое бедро.  -Моя...
И леди София отвечал ему на его поцелуи с не меньшим пылом, чуть касаясь пальцами его щеки.
Он просунул руки под ее маленькое тельце и рывком вынул ее из воды, подняв целый водопад брызг. В тот момент ему показалось, что нога его совсем не беспокоит.
Он донес ее до широкого массажного стола, уложил в белые простыни, скинув попутно все валики и подушки, и его влажное худощавое тело, скользнув по ее белоснежной коже, прижалось к женщине, дрожа от нетерпения.
Зеленые глаза Софии напряженно смотрели в потолок, и, хотя ее ладони обнимали напряженную спину лорд ситха, Фрес, едва заглянув в ее странно сосредоточенное лицо, чуть улыбнулся, и произнес:
- Ты... меня боишься?! Секса боишься?!
Мокрые ресницы женщины чуть дрогнули, она мигнула, скрывая от него свой страх, и ее пальцы, вцепившиеся в его плечи, чуть дрогнули.
- Не бойся, - произнес Фрес, жадно целуя Софию. Его горячие губы скользнули по ее лицу, страстно впились в шею, оставили красноватый след на груди, животе, и Фрес устроился меж разведенных бедер женщины, просунув свои ладони под ягодицы Софии. Его чуткие длинные пальцы сжимали, тискали ее мягкое тело, большой палец правой руки скользнул по промежности женщины и, раздвинув нежные складки, скользнул в жаркое узкое лоно, чуть поглаживая влажное отверстие и неглубоко входя в женщину, а его губы, найдя напрягшийся упругий бугорок, сомкнулись на нем, и язык нежно прикоснулся, лаская.
София по-прежнему молчала, но ее дыхание участилось, тело под этой осторожной лаской дрогнуло, чуть выгнулось, и палец Фреса погрузился еще глубже, с трудом протискиваясь в узкий проход. Он крепче сжал ягодицы женщины, и сильнее прижался к ней лицом, настойчиво лаская ее дрожащее тело, вдыхая тонкий мускусный пряный запах ее возбуждения. Его палец, словно крючок рыбу удерживающий Софию в том положении, которое ему было нужно, стал свободнее двигаться в стремительно намокшей впадинке, и женщина стала проявлять признаки беспокойства. Эта немудреная ласка, вероятно, доставляла ей немалое удовольствие. Ее сжатые мышцы начали расслабляться, и Фрес ввел два пальца в подрагивающую темную глубину, двигая теперь ими более настойчиво, заставляя пускать его туда, куда еще пару минут назад было проникнуть невозможно.
София боялась; он чувствовал, как нестерпим ее страх перед все сметающим  властным прикосновением Силы, как она страшится этой власти и как жаждет ее. Воспоминания о пережитом подавляли, уничтожали ее, и наслаждение, подступающее уже к самому пику, ледяной волной откатывалось назад, стоило только ей вспомнить о Силе, и о тех вещах, которые Фрес, нимало не стесняясь, проделывал при всех с рабынями-твиллечками.
Этот откровенный и жесткий разврат возбуждал и пугал Софию, и она сопротивлялась накатывающему на нее оргазму.
Не бойся, моя сладкая. С тобой я буду немного другим. Но лишь немного.
Ты не сможешь молчать все время, моя сладкая.
Он оторвался от влажного затвердевшего бугорка и лизнул гладкие, чуть припухшие лепестки, скрывающие вход. Словно тонкое шелковое покрывало по хрустальной вазе, скользнула Сила по телу женщины, вырвав крик из ее напряженного горла, и София задрожала, забилась в его руках, стараясь высвободиться, но его настойчивые пальцы лишь продолжили свое движение в ее теле.
- Нравится? - прошептал Фрес, усмехаясь, и повторил свою коварную ласку.
Он жадно вылизывал трепещущее, бьющееся в его руках тело, его прикосновение вызывало крики и стоны с губ Софии, и мучительный страх отступал, растворялся в приближающемся удовольствии.
Ее оргазм был сильным, бурным. Ставшее друг неуправляемым, ее тело выгнулось, она оттолкнула Фреса и с силой сжала колени, содрогаясь в сладких спазмах, не позволяя больше его стиснутой руке двигаться. Из горла ее вырывалось какое-то звериное рычание, и его длинные пальцы ощутили, как мягко сокращаются мышцы внутри нее.
- Хорошо было? - он склонился и чуть куснул ее подрагивающее бедро, и она вздрогнула, разведя колени и отпуская его крепко схваченную руку. - Но теперь моя очередь.
Женщина что-то простонала, противясь, но он не слушал ее.
Просунув руку под ее мягкий живот, он поднял ее расслабленное тело и поставил на колени. Навалившись сзади, он принудил ее наклониться, опустив голову  на измятые простыни, и, взяв ее ладони, расставил их, крепко прижав к поверхности стола.
- Вот так, - прошептал он ей в ухо совершенно бесстыжим, развратным голосом, удерживая ее руки. - Постарайся не двигаться... ну, хотя бы не сопротивляйся.
Одним резким движением он вошел в ее раскрытое, разгоряченное мокрое отверстие, все еще помнящее недавние ласки, а потому остро реагирующее на них, и женщина вздрогнула, чувствуя глубокие сильные толчки его напрягшегося члена в ее теле.
- Придется немножко потерпеть, - произнес он своим змеиным голосом, в котором, по обыкновению, слышался смех, и София почувствовала, как тонкие струйки Силы потекли по ее телу, оплетая его, словно лоза.
Наверное, такой уровень контроля над Силой и в самом деле был вершиной мастерства, и Фрес, оттачивая его на женщинах, был сотни раз прав, умея <i></b>так</i><b> владеть им.
Это было похоже на сотни пальцев, разглаживающих, пощипывающих, ласкающих кожу везде сразу, приникающих в самые потаенные и нежные места на теле женщины, скользящих по внутренней поверхности бедер и пощипывающих припухшие половые губы, между которыми двигался напрягшийся член ситха. Словно сотни губ целовали ее тело, языки жадно дразнили острые соски и вылизывали мокрую промежность, зубы прикусывали кожу на груди, спине, в атласных впадинках между ног, и София, потеряв голову, утонув в этом жадном едином потоке ласк, кричала, извиваясь и выгибаясь дугой, совершенно не понимая, где ласкают его руки, а где - Сила... 
- Я хочу тебя всю, - шипел ситх, и сотни невидимых пальцев словно срывали, соскребали с нее кожу, и вцеплялись в нервы, доставляя невероятное наслаждение и муки одновременно. - Ты моя, вся моя!
Она больше не могла стоять, покорно опустив голову, и взбрыкнула, выпрямившись. Ситх обхватил ее руками, прижимая ее мокрое, дрожащее тело спиной к своей груди, заставив ее откинуть голову ему на плечо, и продолжил свои сильные толчки. Он гладил прильнувшую к нему женщину, стискивая длинными белыми пальцами округлую нежную грудь, скользя по трепещущему животику, лаская треугольничек между разведенных ног женщины, и их горячее дыхание, их стоны перемешивались, передаваемые из губ в губы.
Сила осторожно наполняла тело Софии, зажигая в ее мозгу ослепительные вспышки наслаждения, Фрес, отважившись на самую смелую ласку, наполняя ее острым удовольствием, жадно целовал ее дрожащие губы, проглатывая ее крики и мольбы перестать, отпустить ее.
- Сейчас, - шепнул он, опуская ее трепещущее тело и входя как можно глубже, нанося сильные, отрывистые удары, и чувствуя волну мелких спазмов, накатывающихся на женщину, забившуюся в его руках во второй волне наслаждения. - Кричи, девочка моя, мне нравится, как ты кричишь.
Ее сорванный крик был похож на хрип, напряженное горло вибрировало под его пальцами, из-под опущенных век текли слезы, и ее Сила молча дремала, не смея даже напомнить о себе. 
Полное подчинение, полная, почти рабская покорность; полное доверие. 
Абсолютная власть.
- Хорошо, - прошептал он с удовлетворением, горящими глазами наблюдая, как изгибаются ее брови, как широко раскрытый ротик ловит воздух, которого так не хватает, как дрожат тонкие ноздри, как на ее лице, таком властном и холодном обычно, появляется выражение беспомощности и неземного, невероятного, почти наркотического наслаждения. - Какая ты вкусная... какая сладкая...
Казалось, он выпивал, впитывал каждый ее крик, каждый стон, наполняясь Силой, наслаждаясь своей властью над женщиной. Осторожно расслаблялись его руки, удерживающие ее тело, и покидали ее полыхающую кожу змейки, ручейки Силы, стекая вниз, по животу, по разведенным коленям, и женщина оседала, опускалась вниз, с застывшим выражением блаженства на прекрасном лице.
Страсть.
Она вспыхнула в Софии тотчас, как только ситх перестал двигаться и на миг расслабился, переводя дух.
В момент она извернулась, оборачиваясь к нему, толкнула его в грудь, опрокидывая на спину, и вскочила верхом, крепко обхватив бедрами.
От былого расслабленного выражения на ее коварном, бесстыже улыбающемся лице и не было следа, и ситх, переживая остро кольнувшее его чувство опасности, понял, что если б она хотела, она б убила его в этот краткий миг беспечности.
Да и ему ничто не помешало бы пронзить ее тело молнией Силы изнутри, при желании. 
Вот поэтому ситхи и не сходятся.
Секс - дело слишком большого доверия и расслабленности, время наивысшей уязвимости.
Это все равно, что положить голову на гильотину и надеяться, что лезвие не сможет отсечь голову.
- Что ты задумала? - спросил он, крепко сжимая её бедра, плавно двигающиеся, прижимающиеся к его возбужденному члену.
- Мне понравилась твоя игра, - промурлыкала она, продолжая свои соблазнительные, откровенные движения, бесстыжими глазами наблюдая за реакцией Фреса. Еще одно движение - и его член вновь проник в нее, вызвав вздох удовлетворения у мужчины. Он крепче обхватил ее ноги, запрокидывая голову и расслабляясь, помогая ей двигаться, но это было еще не все.
- Я тоже хочу сыграть в нее, - продолжала София, все наращивая темп своих движений. - Как ты там делал?
Дарт Фрес подскочил, как ужаленный, и его блаженно прикрытые глаза широко распахнулись, когда ее Сила крепко сжала его член и обколола сотнями меленьких уколов, каждый из которых был так же остр и чувствителен, как небольшой оргазм, пока острое отточенное лезвие Силы вылизывало натянутую уздечку на головке его члена.
- Попробуешь собственную пилюлю? - прошептала Дарт София, улыбаясь, продолжая движения. Ситх молчал, плотно сжав губы, в глазах его невероятное наслаждение смешивалось с безумием, и София, с интересом наблюдая за его реакцией, отметила, как дрожат напряженные мышцы на животе лорда ситхов, пытающегося не сойти с ума и как-то нейтрализовать ее жестокую ласку.
- Что? Никто тебе такого не делал?
Тонкая струйка пота скатилась с его дрожащего живота на истерзанные простыни, и он, обхватив женщину рукой, сам двинулся ей навстречу, отвечая ей такой же острой пыткой Силы, терзающей нервы, взрывающей мозг, выбивающей крик.
- Никто.
Они двигались, обезумев, нанося друг другу беспощадные удары, крича от напряжения и блаженства, но ни на миг не прекращая своей изощренной, извращенной ласки, и этот секс был боем, дуэлью, в которой выигравших быть не могло.
Наслаждение, густо замешанное с болью, накрыло обоих почти одновременно. Фресу казалось, что он кончает не то кипятком, не то толченым стеклом; удовольствие перешло ту грань, за которой оно превращается в страдание, но от этого не перестало быть ослепительно прекрасным. Его рык смешался с протяжным стоном Софии, и обессилев, оба любовника упали на стол, в мокрые, изорванные простыни, тяжело дыша, содрогаясь, переживая последние, самые приятные аккорды их любовной игры.
- Пожалуй, - произнес через некоторое время Дарт Фрес, облизнув искусанные губы, - одна несчастная нога стоила этого. Ты быстро учишься; теперь я десять раз подумаю, прежде чем предложить тебе снова разделить со мной ложе.
- Хыы, - ответила София, расплываясь в издевательской улыбке, и ее тело затряслось от беззвучного смеха. От усталости и напряжения она не могла открыть глаз, но она не могла себе отказать в удовольствии посмеяться над попавшим в ловушку Фресом. 
Он приподнялся на локте и, склонившись, поцеловал ее горячую кожу межу грудей, куснул живот.
- Я не насытился тобой, - произнес он, поглаживая ее живот.
- Это уже нервное перевозбуждение, - лениво произнесла она, - с желанием не имеет ничего общего.
- Мне все равно. Иди-ка сюда.
- А как же десять раз подумать?
- Я быстро думаю.